– Ну как хочешь… – немного разочарованно протянула Нюйва. – И почему у тебя нет армии? А как же твой мужчина? У него скоро будет армия.
– Чего это он мой? – смущенно пробурчала Люси. – С чего вдруг?
– Ой, какая ты все-таки глупая! – хихикнула покровительница размножения и брака. – Конечно, твой. Ну если ты не испугаешься.
– Чего?
– А ты вспомни, – мгновенно посерьезнела Нюйва и прожгла девушку нечеловеческим взором. – Ты же отлично знаешь, чего тебе бояться.
Люся невольно сглотнула. Она ничего не поняла, но чувство у нее возникло неприятное.
– А теперь ступай. – Богиня повелительно мотнула головой. – Ты и так пробыла здесь слишком долго. И раз не хочешь хвост… О! Я придумала! Становись сюда!
Солнечные зайчики, плясавшие по камням террасы, соединились в сияющее кольцо. Людмила подозрительно уставилась на богиню.
– А что насчет моей сестры?
– Ну это же ваши, земные дела! – рассердилась Нюйва. – Мой Линь Фу просто все напутал! И поторопился. Только не ломай его. Он – из моих первых детей, я его уже три раза чинила. Постоянно его кто-нибудь ломает!
– Лезет, куда не просят, вот поэтому и ломается, – проворчала Люся, но послушно ступила в золотой круг. – Только ради вас, сударыня богиня, обещаю деда совсем не ломать. Разве что слегка поцарапаю.
– Тогда лети! – Богиня протянула к ней руку ладонью вверх и вдруг сильно дунула.
И Люся тотчас взмыла вверх, словно семя одуванчика, подхваченное порывом ветра. И полетела, казалось, к самому солнцу.
Круг золотистого света превратился в сияющий упругий диск под ее ногами, и девушка с восторгом обнаружила, что если раскинуть руки пошире, то можно парить на воздушных потоках, как планёр или птица.
– Вот это да! – рассмеялась она. – Ух ты! Да я – настоящая авиатрисса!
Люся обернулась, чтобы махнуть на прощанье рукой богине, но облака уже сомкнулись, словно вершина горы набросила покрывало. Девушка хмыкнула и с боевым воплем спикировала вниз. Если вдруг появилась возможность летать, так надо же использовать!
День давно перевалил за полдень, с гор тянуло свежестью, а косые солнечные лучи больше не обжигали, а приятно ласкали утомленного командира Лю, развалившегося на столе во дворе даоса. Обиходив коня и прошерстив все углы в кладовках, Пэй-гун нашел корзину слив и теперь, закинув ногу на ногу и поглядывая на вершину Цветочной горы, неторопливо их поедал. Сливы истекали медовым соком и дразнили божественным ароматом, а как и когда они умудрились созреть – на то мятежнику было трижды плевать. Косточкой.
– Кто тебе сливы позволил брать, командир Лю? – строго вопросил откуда-то сверху ворчливый голос старого даоса.
Лю глянул вверх и присвистнул. Ли Линь Фу успел вернуться: прилетел и сел на крышу, как почтовый голубь. Спускаться даос не торопился, сидел себе на коньке, свесив ноги по разные стороны и нахохлившись. Ни дать ни взять – драчливый петух на насесте.
– Спуститься не хочешь, злыдень? – вопросом на вопрос ответил мятежник и плюнул косточкой. Не попал, конечно. К вечеру командира Лю разморило, злость схлынула, бегать и прыгать было лень. Вот если бы старикашка надумал слезть…
– Нет, я тут пока посижу, воздухом подышу. А то у тебя меч слишком близко лежит, и вообще, – уклончиво ответил даос.
– Это правильно, – довольным котом мурлыкнул Лю и любовно погладил рукоять меча. – Это весьма благоразумно с твоей стороны, мудрый Линь Фу. А сливы пусть в счет долга пойдут. За небесную сестричку моей лисы и мое нарушенное слово. Чтоб по-честному, а?
Он придирчиво рассмотрел следующую сливу – дозрела ли? – прежде чем отправить ее в рот, и блаженно прижмурился.
Каждую сливу Линь Фу провожал печальным взглядом и глубоким вздохом. Но наглого юнца взглядами и вздохами было не пронять.
– Не жмись, дед! Вот такой у тебя неудачный день. Сначала Сян Юн деву увез, теперь я сливу обтряс. Не переживай так, а то сердце не выдержит, помрешь раньше срока. А тебе со мной, – Лю улыбнулся, повернулся на бок и голову рукой подпер, – теперь до конца жизни расплачиваться. Еще б вина найти… Где у тебя, дедуля, вино?
– Разбойник ты с большой дороги, вот ты кто, – проворчал даос. – Только и ждешь моей безвременной кончины, чтобы сразу в кладовку – шасть. Знаю я тебя! – Он поболтал ногами, почесал пузо и заявил: – А давай меняться? Ты уймешь свою небесную лису, которая никакая не небесная и не лиса, и меч уберешь, а я тебе лучшего вина налью.
– Да я вино и сам найду! – непочтительно хохотнул Пэй-гун. – Теперь-то твои фокусы, почтенный дедушка Ли, что-то не срабатывают. Так что неравноценный обмен выходит. Что поинтересней предложи. А мою лису ты унять пробовал, да что-то не вышло. Где уж мне, простому смертному?
Дед почесался еще активнее, словно мысли о торге с Лю Дзы одолевали его как блохи.
– Хорошо. Тогда я объясню, почему все так вышло. Я ж все-таки не сам по себе, я Матушке служу. Давно служу. Ты ж не думаешь, часом, будто девы наши небесные… почти небесные, очутились здесь просто так?
– Не-а, – безмятежно отозвался Лю. Торговаться и блефовать он умел и любил. Недаром хозяева каждого игорного дома в уезде Пэй поминали мятежника Лю не иначе как руганью. – Я вообще не думаю. А что моя лиса вовсе не с Небес, я и без тебя знаю. Кто она и откуда – про то мне сама
