– Почуял. Лошадей там много, голов двадцать. Не хозяева же столько держат. Стало быть, гости приехали. А кому в башку стукнет в такую рань, да ещё такой большой компанией, чаю откушать?
– Нам надо предупредить эскорт императора.
– Чего нам людей зазря беспокоить, – хмыкнул в усы бывший конвоец. – Вот сами всё выясним, проверим на зуб, что да как, а коли не управимся в четыре руки – тады, да! Уж поди и одна Аннушка верхом махнёт да за помощью сгоняет.
– Но как же она узнает, что нам нужна помощь?
Вместо ответа Матвей лишь пожал широкими плечами, видимо, ответ на данный вопрос не представлял для него особого интереса. Если это и называется у русских «стратегией и тактикой», то, право, я удивляюсь, каким непостижимым образом эта страна всё время выигрывала в локальных войнах.
А даже проиграв, недолгое время спустя брала реванш, выбивая из противника дух вне зависимости от пушек, количества полков, военного опыта, погодных условий и даже капризов фортуны. Это Россия, тут нужно тупо закрыть глаза, забыть всё и просто верить.
– Гляди сам, хлопчик, – бывший конвоец сунул руку в карман шаровар и извлёк маленькую складную подзорную трубу морского образца.
Я прильнул правым глазом к окулярам.
– Трактир. Свет в двух окнах.
– Левее повороти.
– Лошади, осёдланные, много. Вы правы, но… – Я покрутил трубу, увеличивая резкость. – Там два человека в чёрном.
– Старые знакомцы?
– Похоже. Китайский разрез глаз на таком расстоянии не разглядеть, но по выправке и общему ощущению – те же самые наёмники.
– Сколько их?
– Не знаю. У коновязи двое. Винтовок не видно, возможно, они вооружены пистолетами.
– Думаю, и в самом трактире их человек пятнадцать-двадцать. Иначе бы смысл стока лошадок гонять?
– Согласен, – признал я, хмуря брови. – Ну так что, идём вдвоём?
– Дивлюсь я на тебя, твоё ж ты благородие, – нагло усмехнулся Матвей, скаля зубы. – Ты ж по закону должен к поезду императорскому скакать, охрану государеву о засаде предупредить, а сам мне такое дело разбойное предлагаешь. Что теперь-то не так? Чё у тебя в душе поменялось, а?
– Я вам сейчас в морду дам, – без раздумий предупредил я. – Мой отец был Цепным Псом империи, он отдал жизнь за эту страну. И если вы до сих пор считаете меня неженкой, аристократом или вообще, прости Господи, англичанином, то…
– Вприсядку пойдём, – абсолютно не слушая меня, продолжил старый казак. – Покуда кусты прикрывают да и вражины в нашу сторону не смотрят. А вот через дорогу ползти придётся, как пластунам. Сумеешь ли?
– Матвей, я моложе вас, здоровее и всю сознательную жизнь занимался спортом!
– Ой-ой-ой, напугал-то как… Добро, хлопчик. Дуй за мной, да не шуми слишком уж…
Я скрипнул зубами, но сжал все свои обиды в кулак, потом сочтёмся. Бывший конвоец забрал себе подзорную трубу, ещё раз вгляделся вдаль и сообщил:
– Ага, они, стало быть, часовых выставили и одного дозорного на крыше. Издалека царский конвой углядят и подготовиться успеют. Всё. Пора. С Аннушкой прощаться будешь?
– Зачем? Я намерен вернуться.
– Энто правильно, – уважительно прогудел беспардонный денщик моего отца и, более не говоря ни слова, нырнул в кусты.
Мне не оставалось ничего, кроме как молча последовать его примеру.
Дальнейшие полчаса (час?) показались мне пыткой. Да-да, и физической, и моральной. Во-первых, мы короткими перебежками гоняли по ломаной линии от одних зарослей к другим, падали носом в траву, вновь вставали, шли гусиным шагом, куда-то ползли, раздирая до крови запястья, локти и колени.
По крайней мере, мне было больно! И я не стыжусь в этом признаться, уж тем более молчу, что отбитое кастетом плечо дико ныло. Представляю, какая гематома там будет к вечеру. По идее, нужна бы тугая повязка, лёд и не беспокоить, но где уж…
– Не шуми, – тихо прикрикнул Матвей. – Давай первым!
По его приказу пришлось не обходить, а переползать вброд большущую лужу на дороге. Представляете?
– Я… (хлюп-хлюп), его точно… (хлюп) убью-ю!
Старого казака все эти «мелочи», казалось, и вовсе не волновали.
Он полз, как ползут змеи, – легко и без малейшего напряжения, словно намеревался пересечь две или три версты. Да чёрт побери, он мог… как это… по-пластунски (незнакомое слово) ползти хоть весь день! Вокруг него не колыхалась трава, под ним не хлюпала вода, он даже грязью не перемазался!
Я был весь грязным, как норфолкская свинья, а он – нет! Как это происходит, понятия не имею, как… Но обидно ведь!
