– А ты ничего, не заскулил, – удовлетворённо хмыкнул Матвей, когда мы наконец упали почти у ног вражеских лошадей.
Хорошо ещё, хоть кони были не слишком нервными и никто не пытался врезать нам копытом по рёбрам. Ответить я не мог, во-первых, потому что едва дышал от усталости, а во-вторых, был зол на него невероятно! Вот нам точно так уж было надо сюда лезть, вместо того чтобы просто поехать и предупредить охрану царского поезда?!
Хм, кажется, немного ранее я сам предложил обратное. Или, по крайней мере, с этим согласился. Не помню уже, кажется, да…
– Часовые вон там, слева, двое, – едва слышно прошептал Матвей. – Да ещё на крыше один и справа четверо. Энти мои.
– А почему это вам четверо, а мне двое?
– Так ты ж, небось по-благородному, боксировать будешь. А я по-простому пришибу по башке, да и всех делов-то…
– Я тоже могу пришибить.
– Не зли меня, твоё благородие.
Я подумал и решил не злить. Хочет четверых противников, плюс одного на крыше, пусть получает, мне же лучше. Кивнув друг другу, мы раскатились в разные стороны, и буквально через пару минут я встал лицом к лицу перед двумя изумлёнными китайцами.
Те же самые! Один в один! Словно бы их как-то дублировали или все они были рождены от одной «мамы-чины». Не знаю, как они вообще друг дружку различают, но правого я уложил прямым в челюсть, а его брат-близнец попытался ответно ударить меня ногой в грудь. Попасть попал, не спорю. Но слабенько, меня даже не пошатнуло.
Сделав обманный финт справа, я левым хуком отправил его в долгий сон о Поднебесной и обернулся в поисках Матвея. Тишина.
Заглянув за угол дома, я лишь успел заметить, как чьи-то ноги в узких штиблетах исчезают в кустах за коновязью. Мгновением позже раздался тихий свист, короткий вскрик, и тело пятого китайского наёмника скатилось с крыши, глухо рухнув наземь в нескольких шагах от меня. В горле несчастного почти по рукоять торчал короткий охотничий нож немецкого образца.
Ладно, будем считать, что с первой задачей мы справились. Теперь надо как-то войти в дом. Вопрос, кстати, не самый простой.
Часовых мы убрали, но двери в небольшой двухэтажный трактир были закрыты. Одна, как я понимаю, вела в пристройку, вторая – явно парадный вход. Не думаю, что те, кто сейчас внутри, забыли запереться. Не такие же они идиоты…
То есть брать данное заведение нам придётся штурмом, на манер моряков дальнего плавания, выпущенных на берег в порту Бристоля, не вовремя закрытый паб.
За моей спиной беззвучно возник Матвей. На левой скуле свежая царапина, пальцы рук в крови, но лицо непроницаемо спокойно.
– Вперёд? – предположил я, взводя курок револьвера.
– Чего ж нет? – мрачно ухмыльнулся Матвей, вытаскивая свой нож и вытирая лезвие об одежду убитого. – Тока не вдвоём в одну дверь ломиться будем. Ты отсюда пойдёшь, я окно вышибу.
– А оружие? Возьмите мой револьвер! Пока вы будете пробираться сквозь раму и битые стёкла, кто-нибудь может сто раз выстрелить.
Старый казак презрительно фыркнул в бороду и достал из-за пазухи свой револьвер и ещё два новеньких пистолета.
– Взяли у тех китайцев, – сразу догадался я.
– Им уже без надобности, – Матвей протянул один револьвер рукоятью мне. – Бери, пали с обоих стволов, магазин полон.
– А вы?
– Мне хватит. В пороховом дыму кинжалом пластовать сподручнее будет.
– Не попадите под шальную пулю.
– Сам под лезвие не лезь, твоё благородие. Смахну ж головёнку и не замечу.
Вот на такой оптимистичной ноте, позаботившись друг о друге и обменявшись полезными советами, мы приступили к так называемому штурму.
Матвей попросил меня считать до десяти, а потом выбивать дверь ногой, прыгнуть внутрь, откатиться влево и с колена палить во всё, что шевелится. Как говорили в Средние века, «Господь на небесах узнает своих…»
Сердце моё билось так, словно я месяц питался исключительно кофе. Причём жрал его всухую, ложкой, даже не запивая. Нет, страха не было. Скорее здоровое возбуждение, как перед боксёрским спаррингом с заведомо более сильным противником.
Приключения последних месяцев закалили мою душу, я дорожил своей жизнью куда более, чем раньше, но совершенно не боялся умереть. Такой вот удивительный парадокс. Я знал, что фактически делаю шаг в полную неизвестность и если меня там что и ждёт, то только пули, ножи, злоба и превосходящие силы врага. Я сунул руку в карман…
Серебряный браслет отца вдруг перестал быть холодным. Готов поклясться, что звенья металла неожиданно стали тёплыми, даже горячими. Я вновь застегнул его на запястье и глубоко вдохнул холодный воздух рассвета!
Серебро словно обжигало мою кожу, наполняя душу неведомым доселе азартом и весельем! Просто из-за того, что подобное поведение нехарактерно для благородного металла, а значит, всё дело во мне, в моей психике, духе, воле или что ещё есть у нас там…
– …Восемь, девять, десять, – неторопливо загибая пальцы, посчитал я, отступил на шаг и изо всех сил врезал по толстой дубовой двери каблуком! А-
