пришлись госпоже Розе как нельзя кстати? — убитым голосом спросила я у секретаря.
— Получается, именно так, — таким же тоном ответил он мне.
— Эй, ребята, что это с вами? Хей?
В эту минуту у нас с Вальтером впервые было полное взаимопонимание. Дожили.
Размеренно стучали колеса, и меня, как обычно, разбирало на расспросы.
— Господин секретарь, а что будет с мебельной фабрикой?
— Это решать начальству.
— И что решит начальство?
— Гренадер номер семьдесят семь, почему бы вам не спросить у него лично? И говоря откровенно, данные вопросы вас не касаются.
— Может, очень даже касаются, — пробубнила я себе под нос.
Поезд качнуло, и на меня чуть не обрушился шквал коробок. Я быстро удержала шатающуюся конструкцию, построенную из коробок с шоколадом в мой полный рост.
— Гренадер номер семьдесят семь?
— А?
— Меня интересует, зачем вам столько шоколада?
— Это сувениры. У меня много друзей, — ответила я, покрепче перевязывая коробки.
— Надо было купить что-нибудь практичное, — нравоучительно заявил Вальтер.
— Что может быть практичней шоколадных конфет? — неподдельно изумилась я. Мужчина решил не спорить, отвернувшись к окну. За горами скрывался крохотный городок. — Без фабрики Босвелл долго не продержится, так?
— Возможно, мебельная фабрика — единственная крупная промышленность в данном районе.
— Что будет со всеми местными жителями?
— Разъедутся. Кто-то, может, останется, но это будет глупым решением. В Босвелле нет приличного заработка.
— Значит, город исчезнет?
— Со временем. Это неизбежно, — безучастно ответил Вальтер.
Перед моим взором вновь проплыли маленькие домики, обшарпанные стены гостиницы, сырые безрадостные улицы, кондитерская, сушки, мужчина на скамейке, кладбище, печальный звон колокола. И всему этому было суждено безвозвратно исчезнуть. «Никто не должен противиться неизбежному», — вспомнились мне слова пожилого мужчины. Босвелл вовсе и не пытался противиться. Он смирился. Он просто ждал. Снова заиграла музыка, но теперь я смогла ее схватить.
— Реквием.
— Простите, что?
— Нет, ничего. Просто я действительно не люблю грустные сказки.
Отчет 8
Сказка
Ох уж эти сказочники!
В конце августа, в дни уходящего лета в Крушице начиналась неделя летнего фестиваля. Знойные, душные полдни, раскаленные мостовые, на которых запросто можно поджарить яичницу, приятная прохлада мраморных фонтанов, тенистые сады и шепчущие чарующую песню листья вековых кленов — вот- вот и они окрасятся в пурпурно-золотые цвета. Со всем этим вскоре придется проститься. А пока только радужные фонарики да воздушные ленты конфетти радуют глаз своей легкомысленной пестротой, оживляя серый город, растрескивая его каменную скорлупу. Трещинка за трещинкой.
Несомненно, лето уходит. Впереди долгие тусклые зимние месяцы. Прощальную вечеринку нужно устроить, так чтобы в следующих годах ее хотелось повторять снова и снова. До сих пор удавалось. Но что будет в этот раз? Во всяком случае, до открытия фестиваля остался один день. А сколько всего нужно еще успеть сделать!
На крупных площадях города выросли маленькие складные палатки торговцев. Тут продавалось абсолютно все, начиная с печеных яблок в красном
