— Прошу, — поклонившись, я указала напарнику на вход. — Прежде чем войти, пожалуйста, вытрите ноги.
Войдя, Ким протянул мне мою же отвертку. Когда только успел стащить?
— Прежде чем войти, пожалуйста, прикрепите обратно дверь, — парировал он мой вопросительный взгляд.
— Чего?!
— Сквозит.
— Но почему я должна ее крепить?
— Ты ее снесла.
— Да, но для тебя же старалась!
— Ничего не зна-а-а-ю, — зевнув, сказал Ким, поворачиваясь ко мне спиной. Я опасно занесла над ним отвертку. — И еще кое-что.
— Что? — ворчливо спросила я, пряча инструмент за спину.
— Дров нет. Днем я видел дровник слева от дома. Принеси дрова.
— Что-нибудь еще сделать, пока я не вышла? — ехидно спросила я.
— Да вроде все. В случае чего я сообщу дополнительно, — милостиво сказал он.
Я почувствовала, как во мне проснулась тяга к убийству. Натянув варежки и надев капюшон, я решительно вышла на улицу за дровами.
— Теперь твоей душеньке спокойно? — спросила я, садясь рядом с Кимом возле камина.
В свете огня, озаряющего комнату, бегали причудливые тени. Жутковато, но тепло.
— Моей душеньке всегда спокойно. Ты дверь на место поставила?
— Да, поставила. Незаметно? Не дует.
— Дует.
— Наверное, из щелей. Так бы нас просто сдуло. По правде, я ничего не ощущаю, — поводя рукой по полу, призналась я.
— Я ощущаю.
— Конечно, это же ты! Ты чувствуешь, как тянет даже из самой малюсенькой щели. Мистика! — усмехнулась я.
Огонь трещал.
— Да, чувствую. Я всегда чувствую холод. Ненавижу его. Смешно. Мне кажется, я от него умру. Но он меня спас, — не отрывая глаз от огня, бесцветным голосом промолвил Ким.
Я коснулась его руки. Ледяная. Осторожно сжала. Парень вздрогнул, но руку не отнял.
— Любопытно, — начала я, — засунь я тебя в камин, ты согреешься?
Ким поднял на меня глаза. Глаза цвета пламени. Не понимаю, почему человек с такими теплыми глазами такой холодный.
— Не надейся. Твоим ужином я быть не собираюсь.
— Ага! Значит, ты раскусил мой коварный план! Как жаль, а я-то надеялась. Хотя ты, дохлый и костлявый, небольшая потеря, — посмеялась я, растягиваясь на полу.
— Выходит, моя худощавая комплекция спасла меня от участи быть съеденным? Повезло.
— Еще как! Ну что, спать? — поинтересовалась я, накрываясь найденной в доме шкурой.
— Спать, — подтвердил Ким, размещаясь рядом.
— Замерзнешь — ложись ко мне поближе. Я согрею тебя своими горячими объятиями, — лукаво улыбаясь, пошутила я.
— Пожалуй, я воздержусь от столь щедрого предложения.
— Почему? Боишься стать ближе?
— Боюсь. Ты раздавишь меня, переворачиваясь во сне, — пояснил Ким, натягивая на себя шкуру.
— Уж скорее ты меня костями проткнешь! — уязвленно заявила я.
Странно. В тот момент мне показалось, будто Ким покраснел. Возможно, всего лишь отблески огня. Я никогда не видела его смущенным или улыбающимся от всей души. Ехидные улыбки, снисходительные усмешки — единственные положительные эмоции на лице друга. Но разве они настоящие? И я не знаю, как звучит его смех. Ни разу не слышала. «А что я вообще знаю о Киме?» — засыпая, посетил меня интересный вопрос. Во сне мне приснился предновогодний разговор с Жюли.
—
