арену.
– О, дорогой Кариф, а мы ждали тебя!
– Для чего же, мои почтенные? – улыбаясь, раскрыл объятия своим давним знакомцам потерявший покой торговец.
– Для боя! Ты, помниться, хвалился, что твой боец непобедим!
– Истинно так, мои почтенные! Вам по старой дружбе я подсказываю – ставьте на моего бойца и будете выигрывать! На днях он голыми руками прибил каура в Кариламе!
– О-о-о! А по виду и не скажешь! Воистину белый змей! – усмехнулся один из гостей.
– Как, как ты назвал его, почтенный?! – улыбнулся торговец.
– Белый змей – тонкий, но быстрый и смертельный!
– Истинные слова, говоришь друг мой, истинные!
– Так поддержишь нас в споре?
– В каком же, почтенные мои?
– Еще ты называл его львом…
– Он дерется отважно, как лев, – утвердительно кивнул Кариф, начиная подозревать, что не зря так ехидно улыбаются его друзья.
– Не испугаешься выставить его против другого льва? – ухмыляясь, спросил Талибар, поигрывая своей тугой короткой плетью, с которой он никогда не расставался и не упускал случая воспользоваться.
– Другого? – рассеянно улыбнулся Кариф.
– Я был в очень далекой стране, там, где женщины не прячут лиц, а мужчины поклоняются каменным женщинам!
– О! О Солнце! Как только такое терпит Солнце? – послышались голоса пораженных слушателей.
– Так вот там я увидел совсем другие бои! – продолжал, польщенный всеобщим замешательством рассказчик, – Сначала я не поверил, что такой отсталый и презренный народ, словно кауры поклоняющийся женщинам, избрал для себя мужскую утеху – бои на арене. Но потом, когда я увидел их, я понял, что и здесь их вера дала о себе знать – бойцы там не выходили один против одного, а сражались толпами, умирая один за одним в неразберихе. После же я немного повеселел, когда увидел, как бойцы выходят один на один против льва, леопарда или даже однорога!
– О! О! О! – многозначительно донеслось с нескольких сторон.
– Конечно же у них не нашлось достойного бойца, который победил бы диких детей песков. Но я подумал, что так можно позабавиться и здесь!
– Я понял тебя, почтенный Талибар, – язвительно улыбнулся Кариф, – Ты решил умертвить моего бойца да еще накормить своего льва, которого я знаю, ты до сих пор держишь в клетке!
– Кариф, разве не говорил ты, что твой боец силен и отважен, как лев? Пусть братья и подерутся! – засмеялся Талибар.
– Ясное дело, что человек не сможет одолеть льва голыми руками!
– Пусть возьмет нож, подобный львиному зубу – и они станут на равных!
– Мы много поставим на твоего раба! Даже если он погибнет ты не проиграешь! – стали уговаривать его друзья, явно загоревшиеся привезенным издалека новшеством.
– Что же вы не поставите своих бойцов? – немного затравлено заметил Кариф.
– У меня убили на последних боях.
– У меня и не было никогда.
– Моего твой и положил, – поспешно отвечали собравшиеся.
– А я своего запорол позавчера, – признался Талибар, – Отказывался выйти против льва.
– Значит только у меня и остался живой боец, – покивал Кариф, размышляя о том, что, видимо, само Солнце проявляет в этом случае свою волю и дает ответ на его тяжкие мысли о том, чтобы избавиться от опасного раба и сразу прикидывая, как можно использовать с наибольшей выгодой возникший ажиотаж, – Но видите ли, мои дорогие, мне с ним тоже не просто. Вы ведь знаете – я купил его у почтенного воина Зурама – хозяина погибшего в битве золотого Айтара, – начал свою речь торговец, во время которой продолжал просчитывать различные ходы и подбирать более весомые слова, – Так вот почтенный Зурам размочалил о моего раба не одну плеть, его люди утомились уже каждый день колотить его, он не подчинялся ни кнуту ни голоду. Я же, когда купил его, нашел совсем иной подход к строптивому животному – я понял, что могу сам утомиться колотя и запугивая его – он происходит из рода воинов, презирающих боль. И вот я решил вообще не бить его, хорошо кормить и иногда даже чем-то радовать – ведь именно так приручают быстроногих охотничьих гепардов знатные шейхи. И скажу я вам, моя хитрость была правильной – он перестал нуждаться в цепях и надзирателях – ходил рядом со мной и уже не собирался убегать, даже защитил мой караван в пустыне, когда на нас напали разбойники!
– Что ж, почтенный Кариф, ты и вправду мудрее некоторых из нас, коль можешь усмирить таких опасных рабов!
– Воистину так, – льстиво заулыбались друзья.
– Так вот, дорогие мои, – продолжил тем временем торговец, задумав довести свою месть до конца, – Недавно он опечалил меня… Но я знаю, что бить его бесполезно; так же знаю, что в душе он все же привязался ко мне и боится, что у него поменяется хозяин… – осторожно говорил Кариф после каждого своего слова наблюдая за малейшими изменениями на лицах слушателей.
– К чему же ты ведешь, мудрый Кариф? – усмехнулся уже изрядно подвыпивший торговец шелками Кумар.
– Я соглашусь на этот бой, что вы хотите увидеть, почтенные мои, если вы согласитесь в свою очередь оказать мне некую услугу.
– Мы готовы уже на что угодно, Кариф, ты и так ввел нас в крайнее нетерпение!
– Я посажу своего раба в клетку при арене, а вы каждый в разное время будете подходить и осматривать его, словно собираетесь купить! Я хочу наказать его не болью, а страхом!
– Ты воистину очень мудрый, Кариф, – оценил его хитрость прямолинейный Талибар, – Я бы запорол его до смерти, а ты вон как! Ишь ты – хитрец!
– Что ж, нет в том ничего зазорного, почтенные, – согласно закивали остальные, уже настолько возбужденные предстоящим зрелищем, что не обратили внимания на достаточно сомнительные отношения хозяина и его раба.
– Ну, тогда меня еще волнуют ставки, которые вы, почтенные мои, будете делать на моего бойца… – продолжал, довольно потирая свои пухленькие ручки, расчетливый торговец – раз он лишался, волею Солнца, своего источника дохода, то хоть напоследок сорвет куш побольше.
– Хьярг, что за морок?! – напряженно сглотнул Нартанг, когда наконец разглядел, что же твориться за створкой двери: там на массивной телеге, толкаемой шестью справными рабами, помещалась прочная клетка, в которой бесновался невиданный им зверь. Он был огромен, космат и свиреп. В его оскаленной пасти сверкали длинные клыки, лапы, что иногда в злобе колотили по прутьям, поблескивали когтями, а в движениях его угадывалась сокрушительная мощь.
– Хьярг! – вновь выругался воин и невольно волосы на его теле встали дыбом, когда он полностью разглядел своего противника, – Да вы что? – прорычал он, ошалело глядя на напряженно смотрящих на него зрителей, – Дайте меч, Хьярг вас раздери!
На трибуне произошло оживление, и к его ногам упал короткий кинжал.
– Что? Этим?! Проклятое хьяргово отродье! – в сердцах выругался воин, подбирая на первый взгляд детское оружие.
Тем временем за воротами видимо встал вопрос о том, как выпустить опасную бестию на арену, но не упустить за ворота в город. Нартанг же превратился в один комок нервов – он знал, как брать боевого пса, оставаясь невредимым, знал, как одолеть медведя, имея рогатину и нож, знал, как справиться с прыгнувшей с дерева рысью, но как совладать с такой тварью воин даже не представлял. Надеяться же на то, что животное растеряется на незнакомом месте, не приходилось – озлобленный переездом и близостью ненавистных людей, лев метался в своей клетке и ярился, бросаясь на толстые прутья.
– Хьярг! – уже с некоторой безысходностью повторил воин, но потом устыдился и постарался выгнать
