– Мы заезжали в твой город раз пять!
– Ну все равно…
– Кариф! Неужто тебе больше не хочется денег? – надавил на самый основной свой козырь воин.
– Хочется, но ведь не заработать уже на тебе! – с досадой признался тот.
– Так отпусти меня тогда! – жарко попросил Нартанг.
– Нет! – резко отвернулся от него Кариф, весь подобравшись.
– Ну и пошел ты к Хьяргу, – в сердцах плюнул воин и вышел из шатра, в который его пригласил «хозяин».
Их путь пролегал через города, но в каждом при виде воина в него тыкали пальцами, пересказывая друг другу истории одна другой краше: что он голыми руками раздирал бойцов, ел их сырое мясо, убивал противников одним взглядом и иную чушь. Кариф, неизменно не упускающий любую наживу, продавал свой товар, брал иной и отправлялся дальше – обратно в центр пустыни, в свой маленький жалкий городок, на котором никак не отражался достаток хозяина.
С их углублением в пески все мрачнее становился Нартанг. Он понимал, что теперь исполнить свое обещание просто становится невозможным – биться ему уже было не с кем, и надеяться на жалость к иноземцу Карифа тоже не приходилось. Сейчас он ехал и призывал Удачу, чтобы она привела на их переход каких-нибудь разбойников, чтобы он с легкой душой перебил бы их и стал свободным!
Алькибар, где воин почти голыми руками убил льва, что принесло ему первую славу, ничуть не изменился с того времени, когда они в последний раз были в нем. Кариф не преминул посетить своих друзей, на которых так нажился в прошлый раз. Они с хорошо скрываемой неприязнью, с порога раскрыли ему свои горячие объятия и принялись расспрашивать о проделанных странствиях. Интересовались, не собирается ли он продать своего «джина» или не испарился ли тот, как это принято у сказочных существ в самый неподходящий момент, исполнив три желания хозяина.
Вскоре первые подколки кончились, а залитые изрядным количеством вина и вовсе переросли в льстивые речи, которыми отличались жители песков. Уже хорошенько захмелев, Кариф стал плакаться на свою тяжелую жизнь Талибару, чего никогда бы не сделал трезвым – уж кто-кто, а садист-шейх меньше всего подходил на роль соучастного слушателя:
– Ты п-понъмаешь, Талибар, – заплетающимся языком говорил Кариф, – Ведь уже ну нид-де не дают его выставлять! Трусливые шакалы! Нид-де!
– М-м-м, – участливо мычал в ответ Талибар, понимающе кивая головой, – Тр-русы!
– Точно!
– Да!
– Так вот теперь и все! Куда мне его?!
– Отдай мне, – тут же предложил шейх.
– Не-е-е, – протянул торговец, – Не-е-е, – погрозив пальцем собеседнику хитро заулыбался он.
– Ну и не надо! Он мне Гарка тогда прибил, гад! – в злобе ударил плетью Талибар по небольшому табурету так, что тот треснул.
– А-а-а! – опять заулыбался Кариф, – А вы все хотели Карифа надуть! Дурачок-Кариф, поставь своего раба против льва! Не-е-ет!
Пьяный бред шейхов продолжался почти до самого утра. Под утро они все уже храпели, распластавшись на мягких подушках. Лишь ближе к закату, Кариф вернулся в дом своего друга, где они остановились. Вид у него был болезненный, но довольный.
– Радуйся! – с улыбкой обратился он к бесцветно смотрящему на него Нартангу, – Досточтимый Талибар предложил мне присоединиться своим караваном к нему – мы поедем в другую страну! Туда, где ты сможешь драться!
– И где ты сможешь хорошо выручить денег за свой товар?! – ухмыльнулся воин.
– Ну все надо поспевать, – захихикал торговец, разводя руками.
– Хорошо, – кивнул воин, – Сколько там будет боев?
– Еще не знаю… Там другие правила. Совсем не такие, как в нашей благословенной Солнцем стране. Там странные законы и нравы. Может, и совсем не удастся выставить тебя… – заюлил хитрец.
– Ну уж нет – коль приедем – буду драться!
– Как получится, Нартанг. На все воля Солнца!
И вот большой караван вышел из ворот Алькибара и направился на запад песков.
Горячий Талибар властно поглядывал на безмятежного воина – Нартанг видел, что ему не терпелось привязаться к чему-нибудь, чтобы помахать своей любимой плеткой, но убивать этого человека, который должен был показать Карифу путь в новый город, он не хотел, и поэтому отворачивался, всякий раз, как шейх подъезжал к его верблюду.
Караван шел шесть дней. Нартанг еще никогда так долго не был в песках. Эта дорога истомила воина, но он держался; привычным к переходам всадникам было легче.
Нартанг ехал, и как ему не было тяжело в пути, он все же радовался тому, что вскоре его плен кончится.
Вскоре пески, как и на границе с владениями кауров, стали меняться, но вместо леса впереди простиралась каменистая равнина, на которой кое-где ютились небольшие чахлые деревца. Вскоре показался колодец, но рядом с ним не было никакого поселения, как это было по всей пустыне.
Вдосталь напившись воды и наполнив пустые бурдюки, караван тронулся дальше.
Вскоре показалась стража, охранявшая границу, отмеченную большущим валуном, на котором были высечены какие-то надписи на двух языках. Рядом с валуном примостилась небольшая хижина, служащая убежищем стражам границы.
Переговоры со стражниками вел Талибар. За въезд полагалась торговая пошлина и препинания были бесполезны, поэтому шейх без разговоров выплатил все, что полагалось и за себя и за нервно переминающего в руках полу халата Карифа.
Стражники пару раз покосились на Нартанга, облаченного по совету Талибара в подаренные калифом Города солнца доспехи и перевязь с оружием. Воина представили как охранника – за провоз бойца полагалась более высокая пошлина.
Незаметно пыльная каменистая дорога превратилась в мощеную и тянулась еще достаточно долго, пока впереди показались селения. Но называть селениями красивые белёные дома с аккуратно подстриженными кустами, ровно посаженными деревьями и ухоженными полями не хотелось. Приглядевшись, Нартанг увидел под сенью деревьев изумительной работы статуи, которые издалека он принял за людей, удивившись еще их неподвижности.
Эта страна была полной противоположностью пескам – здесь все было чисто и красиво. Даже работавшие в полях рабы – или слуги, а может просто бедняки – были одеты просто, но опрятно.
– Может ему снять доспехи, почтенный Талибар? – волновался Кариф, тоже глазея по сторонам и суетясь.
– Нет, на играх тоже больше дают за снаряженного бойца. А за такого могут вообще много дать.
– О-о-о! Хорошо! – радостно закивал торговец.
Проехав через поля и рощи, караван подошел к городу – еще более поражающему своей чистотой и красотой. На воротах их также встретила стража, которая записала на отдельной дощечке через какую границу они вошли, сколько и какого товара везут, когда думают возвращаться обратно и где размещаться в городе.
После длительных разговоров и регистрации, Талибару выдали табличку, где было указано, что все налоги ими уплачены и что им спокойно можно вести торговлю.
Город поражал воображение яркими цветами одежд жителей и изысканностью домов, украшенных изображениями животных и людей, выполненных настолько мастерски, что казалось они вот-вот сойдут с гладких барельефов. Встреченные женщины не прятали здесь глаз и лиц, как жительницы пустыни, а наоборот смотрели открыто и гордо, их одежды едва скрывали тела, обнажая бедра и спины. Кариф прикрывал глаза рукой и возводил глаза к солнцу, что-то бормоча – в его понимании это был верх распутства; Нартанг же с жадностью пялился на аппетитных красавиц. Мужчины здесь были двух категорий – или молодые хорошо сложенные атлеты или уже пожилые с изрядным жирком и сединами, людей же
