– Потому что он о чем-то знает, не так ли? Ему ведома тайна нашей крови.
– Возможно.
– Он знает тебя, знает тебя лучше, чем ты сам.
– Возможно.
– И он узрел проблеск крамолы, огонек, готовый разгореться при благоприятных обстоятельствах.
– Возможно.
– И они уже наступили?
– Нет.
Раздался смех.
– Но, Святейший дядя, они уже наступили, совершенно точно!
– Я не понима…
– Лжец! – вскрикнул человек со всклокоченными волосами.
Шрайя только моргнул. Его лицо омывал колышущийся оранжевый свет. Майтанет по-дуниански внимательно разглядывал Инрилатаса, его взгляд будто потрескивал, как угли в костре. Тысячу раз Келмомас видел этот профиль если не во плоти, то вышитым на знаменах. Высокие скулы, зрелое лицо, волевой подбородок, который угадывался, несмотря на густую бороду.
«Он первая воистину сложная загадка, – прошептал голос. – Нужно быть осторожней».
Глаза Инрилатаса блестели во мраке. Он уселся, как прежде, его цепи повисли дугами над полом. Если пристальное изучение и смутило его, то он не подавал виду.
– Скажи, Святейший дядя. Сколько детей было у деда?
– Шесть, – ответил шрайя. Теперь в обмене репликами господствовала бесстрастная лаконичность, словно они истратили все условности, которыми пользовались в общении с обычными людьми.
– Были среди них похожие на меня?
Секундная заминка.
– Понятия не имею. Он топил их при первых же проявлениях странностей.
– А ты был единственным, кто проявлял… уравновешенность?
– Да.
– Значит, дед… Он бы меня утопил?
– Вне всякого сомнения.
Придирчивый осмотр дунианина, не заботящегося ни о достоинстве, ни о такте. Место действия заполняли слепые и нищие, а он вместе со своей семьей были единственными актерами на сцене. Они играли, как слепцы, – подталкивая друг друга, сочувствуя, расхваливая один другого, – просто потому, что вели слепцов. Только соперничая друг с другом, понял принц-империал, они могли расчистить пространство и играть свою роль в чистейшей, утонченнейшей форме.
– Тогда почему, – спросил Инрилатас, – ты считаешь, что отец пощадил меня?
Шрайя Тысячи Храмов пожал плечами:
– Потому что над ним Око Мира.
– Не из-за матери?
– Она наблюдает вместе с остальными.
– Но ты этому не веришь.
– Тогда просвети меня, Инрилатас. Что я думаю?
– Ты считаешь, что мать компрометирует отца.
Очередное секундное замешательство. Взгляд Майтанета то сосредотачивался, то становился рассеянным.
Инрилатас воспользовался удобным случаем.
– Ты считаешь, что мать притупила стремление отца идти по Кратчайшему Пути, потому он шел извилистыми дорогами, чтобы угодить ей, тогда как ему следовало бы держаться непримиримой прямоты Мысли Тысячи Покровов.
Вновь Святейший шрайя Тысячи Храмов дрогнул. Похоже, Инрилатас нащупал нить. Возможно, с дяди удастся сорвать маску…
Пожалуй, Майтанету следовало бы казаться слабее в своем маленьком племени.
– Кто тебе такое сказал? – спросил дядя с нажимом.
Инрилатас пропустил его вспышку мимо ушей.
– Ты считаешь, что отец рискует всем миром ради императрицы – ради абсурдной любви!
