напасть.
Наблюдая с высоты Ирсалора, Амрапатар первым заметил, что чего-то не хватает. Рев Полчища, то чуть глуше, то чуть громче, постоянно звучал вдали, словно рокот близкой смерти. Когда он вдруг смолк, многие тысячи людей, и он тоже, возрадовались, поскольку это означало, что маги начали свою колдовскую жатву. Но вопль вернулся, теперь более пронзительный, словно вой зимнего ветра, и все нарастал. Режущий уши звук стал почти невыносим, люди начали затыкать уши. Всматриваясь в пылевую завесу на горизонте, Сасал Амрапатар III, первый Уверовавший король Нильнамеша, понял, что его обманули.
Он начал выкрикивать приказания. Раздались звуки сигнальных рожков.
Из передовых отрядов лишь самые упрямые предводители повели все же своих рыцарей против шранков, как было предусмотрено планом. Вскоре почти все они, как и Чарапата, поняли, что все пошло не так, но поскольку медлили слишком долго, то вскоре шранки были у них на хвосте. Началась скачка не на жизнь, а на смерть.
Выстроенные в защитные порядки пешие воины с ужасом наблюдали, как более пятнадцати тысяч всадников, легкой и тяжелой кавалерии, скакали, рассеявшись по пустоши, побросав щиты, обрезав седельные сумки и до крови хлеща своих неистово ржущих пони. За ними вздымались до неба клубы пыли, словно сам горизонт устремился за ними в погоню.
Мимо проносились эскадрон за эскадроном, охваченные смертельным страхом. И вот из клубов пыли показались белесые тени, стремительные, безжалостные и бесчисленные. Легкая конница, король Армакти с быстрыми гиргашцами, достигли развалин города без потерь. Другие же, особенно нильнамешские рыцари в тяжелых доспехах, пали под массой нападавших. Более сообразительные командиры прекратили бегство и выстроили бойцов для обороны, создав очаги порядка в ревущем хаосе; рыцари, утыканные стрелами, до последнего вздоха рубили направо и налево, но их позиции таяли, как блестящая соль в затхлой воде. Массар аб Каскамандри – младший брат разбойника Фанайяла, знаменитый тем, что отрезал себе мочку уха, дабы продемонстрировать решимость присоединиться к Великому Походу, а не оставаться бездействовать в Ненсифоне, – пал в сотне шагов от укреплений Ирсалора, сраженный окованным железом копьем. Принца Чарапату и его рыцарей, теперь без доспехов, оттеснили к западу в безуспешных попытках пробиться на помощь осажденному королю. Капитанам пришлось связать принца, чтобы он не покалечил себя, так велико было его горе.
Король Амрапатар видел, как туча, влекомая Полчищем, накрыла все вокруг, земля и небо пропали. В воздухе стоял пронзительный нескончаемый вопль, король уже не мог расслышать собственных приказов.
Полчище накатилось на Ирсалор, одинокий остров в вопящем море.
Все это время маги продолжали свой небесный поход на север, полосуя огнем землю под собой. Все они уже поняли, что Каридаса ошибся, возможно катастрофически, но у них не было возможности выбрать иной ход действий – они с трудом могли видеть друг друга. Но все же наиболее решительные из них перестали двигаться на север, за ними последовали и остальные, не переставая поражать шранков огнем. Часть затерялась в пыльном вихре и не смогла вернуться в Ирсалор. Несколько упрямцев продолжали двигаться на север, пока не достигли северного края пылевой завесы.
Никто из них не смог вернуться вовремя для противостояния Консульту.
Солнце скрылось за охристой пеленой, тень накрыла людей, сосредоточившихся в мертвом городе. Шранки кидались на укрепления и сомкнутые ряды воинов, ощетинившихся копьями: как в самой первой битве, они стояли плечо к плечу, сомкнув щиты. Все Полчище стянулось к Ирсалору, зацепившись за него, как за торчащий гвоздь.
Оборону с севера и запада держали сыны Нильнамеша, почти неуязвимые в своих доспехах из пластин кованого железа, выставив мечи и копья из-за плетеных щитов. Большинство сражалось под древними знаменами Эшдатты, Харатаки, Мидару, Инвойры и Сомбатти, так называемых Пяти Домов Нилна, объединений племен, с незапамятных времен соперничавших за обладание всем Нильнамешем. Никогда со времен Анзамапараты II столько Сынов Нильна не выбиралось так далеко от рисовых полей их родины. Забыто древнее соперничество и взаимная ненависть, нередко заставлявшая их сражаться друг против друга. Все распри забыты. Теперь кажется верхом неразумия и трагическим недоразумением, что люди могли поднимать оружие друг на друга, когда миру угрожают создания столь злобные и мерзкие.
Гиргашские атаманы обороняли восточную сторону – неустрашимые горцы из цитаделей Хинаяти со своими чуть менее резкими родичами из Эджовая и Вейлза. Спешившись, король Армакти стоял во главе своих соплеменников с высоко развевающимся знаменем. Благородные гранды Киана защищали южную сторону – закаленные пустыней уроженцы Чайнадиная и их более высокорослые братья из Ненсифона и Монгилеи, украшенные родовыми цепями павшей империи их отцов. В пылу битвы они еще не знали о гибели принца Массара, но не посрамили его, проявив завидную стойкость.
Охваченные яростью, воины Юга отбивались от массы шранков. Нечеловеческий их натиск побудил защитников на склонах упереть щиты о спины стоящих впереди, сливаясь целыми фалангами в единство плоти и железа. Стрелы затмевали небо, обрушиваясь постоянным черным дождем, без вреда барабаня по доспехам. Лучники-кетья отвечали слаженными выстрелами, выкашивающими целые сектора врага, но для прицела им нужно было открыться, и они становились уязвимы черному дождю, теряя все больше людей.
Когда Сорвил открыл глаза, в ушах его еще раздавался брачный клекот праздника Гнездования. Он даже с силой махнул рукой перед собой, настолько ощутимым было видение стоящего прямо у него на груди аиста со сверкающим на солнце оперением.
Он сел, щурясь и моргая. Они перепрыгнули на безлесный гребень, поэтому сразу стало ясно, что рядом никого нет. Вокруг на многие мили
