– Что, если он был просто мужчина, претендующий на большее – быть пророком или даже, как ты говоришь, богом, – просто чтобы манипулировать тобой и бесчисленным множеством других людей?
– Но зачем бы ему это было надо делать? – воскликнула девушка, в ее голосе смешались возбуждение, недоумение и тревога.
– Чтобы спасти твою жизнь.
Нари, невзирая на ее красоту и привлекательность, становилась простушкой в моменты, когда безутешно горевала. Смахнув пару слезинок, девушка спряталась за деланую улыбку и повторила:
– Но зачем бы ему это было надо делать?
Ели они обычно в полной тишине. Сначала Эсменет относила молчание девушки на счет ее детства в рабстве – рабы повсеместно воспитывались молчать и оставаться неприметными в присутствии своих повелителей. Но решительное и далекое от сдержанного поведение девушки в других ситуациях давало основание пересмотреть этот вывод. В мрачном расположении духа Эсменет казалось, что так та могла поступать из самозащиты, чтобы легче было предать. Но в более спокойном состоянии она думала, что девушка делает это неосознанно и просто не задумывается о тех смыслах, которыми неизбежно напитывается эта тишина.
Сначала установился даже определенный комфорт в их совместном сосуществовании, он поддерживался некоторым соответствием между упадком духа Эсменет и грубоватой услужливостью Нари. Но сложности нарастали в основном из-за соседей, целого букета пропащих жизней вокруг них: напротив, сверху и снизу.
Обычно Эсменет думала, что Нари просто использует поводы, вроде возгласа неодобрения, иногда доносящегося от женщин из дома через дорогу, чтобы выпустить накопившееся раздражение. Говорила она покорным голосом, приличествующим рабам, но, по сути, командовала Эсменет так, как будто и вправду та была ее отягощенной недугами бабушкой.
– Вам надо ходить медленней, когда они видят вашу тень через ставни! Вам надо выглядеть более больной!
Эти возгласы временами были просто смешными, но она делала вид, что подыгрывает. Ничто так не подстрекает к бунту, как испуг.
– Вам следует сутулиться, как старой женщине!
Так страх все прочнее вклинивался между ними.
Рыцарь шрайи мог только моргать.
Мальчик с копной светлых волос играл на парапете, стоя перед ним. Когда он вышел из тени, его пышные волосы вспыхнули и засветились почти белым светом на солнце. Но все остальное на нем было ужасно грязным, будто он рос среди диких зверей.
– Как дела с Великим Походом? – спросил мальчик, обращаясь к кому-то, кого Рыцарь не мог видеть.
– Война, – произнес реплику мальчик, как если бы сам отвечал на свой вопрос. – Но не просто обычная война. А с Голыми. С Тощими.
Он рассмеялся в ответ на неслышную реплику.
– Представь, там, как бы на вершине дерева, стоит человек, просто стоит, а под ним беснуются тощие, огромная толпа, как будто целый город, даже больше, во все стороны. Представь, человек затягивает заклятие, пронимающее до костей, от чего вся земля внизу заливается светом – да, светом! – кипятя тощих в их же коже!
– Теперь представь цепочку таких людей, шествующих над руинами, сметая орды, что вопят вокруг.
Мальчик сделал причудливый переворот колесом, его тело описало грациозную дугу. Он довольно ухмыльнулся своей незаурядной ловкости.
– Отец рассказывал мне. Прямо так и сказал: «Все произойдет, как я описал, Кел».
Рыцарь шрайи пытался закричать.
– Да, это его слова. Я только чуть-чуть добавил.
Он замолчал, словно прислушиваясь к беззвучному ответу.
– Тайные слова, – он даже так сказал. – Слова, которых никто, никто не должен слышать.
Он прошелся, как канатоходец, пятка к носку, пятка к носку. Несмотря на небольшой рост, он словно навис над своей темной, будто лужа чернил, тенью.
– Нет. Он не велел мне никого убивать. Но к чему? Это были тайные слова…
Тут в первый раз мальчик обернулся посмотреть на рыцаря.
– Конечно, он ожидал бы от меня, что я убью того, кто подслушивал.
Мальчик подскочил к парализованному человеку, тщательно избегая натекающей лужи крови, оперся руками о свои колени и внимательно всмотрелся в него. Его густые волосы затмили сияние солнца.
Наконец он напрямую обратился к рыцарю:
– Ты все слышал, не так ли?
Он наклонился еще ниже над его лицом, пока чуть ли не коснулся его глаз.
Снова рыцарь шрайи пытался закричать, но смог только моргнуть.
