Пыль сыпалась со всех перекрытий, из каждого шва меж гранитных блоков. Древний Раку приподнял голову, раскрыл пасть, абсолютно уверенный в своей неуязвимости. И Акхеймион сразу понял, почему древние куниюри называли драконов сатаугами…
СКАЖИ МНЕ,… ПРИШЕЛ ЛИ МИРУ КОНЕЦ?
– Мир еще жив, – ответствовал Клирик во мрак. – На юге, где снег проливается дождем.
Из пасти вырвались языки пламени, которые могли бы сбить корабли с курса. Чудовище наклонило голову, наконец оказавшись на свету.
– МИР ЖИВ…
Акхеймион не то что не мог двинуться, а даже заставить себя пошевелиться не мог. В приступе жалкого ужаса он забыл обо всем.
– Чудовище мертво, – пробормотал Клирик. – Слепо и мертво.
Старый колдун, преодолевая свой страх, попытался разглядеть огромную голову, чтобы увидеть больше, чем просто злобного хищника. Он отличался от древних драконов из его сновидений, что неудивительно, если учесть все многообразие видов этого племени. Вытянутая голова, словно специально слепленная для того, чтобы вытаскивать жертву, спрятавшуюся в нору. От бровей веером шли черные железные шипы, соединяясь на затылке. Но если над левой бровью росли четкие зубчики, над правой торчали лишь обломки. Глаз давно сгнил и высох…
– Что это значит? – прошептал старик в ответ. – Он дышит…
Но глаз человека устроен так, что, лишь раз услышав желаемое, он начинает искать доказательства своей воле: внезапно колдун заметил просевшие бронзовые латы, словно отделившиеся от разложившейся плоти. Сморщившиеся десны. Вторую глазницу, такую же пустую, как первая…
– Я ДЫШУ… – скользнули звуки скрипучего голоса по подземелью. – В ЭТОМ МОЕ ПРОКЛЯТИЕ: ДЫШАТЬ, ПОКА СУЩЕСТВУЕТ МИР.
Дракон был мертв, или почти…
– УХОДИТЕ ИЗ ЭТОГО МЕСТА, – произнес покрытый бронзовой броней труп. – БЕГИТЕ К СВОИМ ОЧАГАМ И ПОВЕДАЙТЕ ТЕМ, КТО ЗАХОЧЕТ СЛУШАТЬ, КАК ВАМ УДАЛОСЬ ДОБРАТЬСЯ СЮДА, ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ ПРАОТЦУ, ЧТО МИР ЕЩЕ ЖИВ.
Безумие. Все больше и больше безумия.
Но мир никогда не дает объяснений. Прийти из такой дали… приблизиться настолько… Отсюда нет возврата.
– Могу я попросить об одной милости? – выкрикнул Акхеймион.
Свистящая тишина.
– ДОБЫЧА, – выдохнуло мертвое чудовище, похожее на черную гору. – ЛЮДИ ВЕЧНО ИЩУТ, ЧТО БЫ ЗАХВАТИТЬ.
– Я ищу карту, – сказал старый колдун.
Клирик посмотрел на него.
– ВОЗВРАЩАЙСЯ НАЗАД, СМЕРТНЫЙ. Я НЕ ОТДАМ НИ КАПЛИ СВОИХ СОКРОВИЩ.
– Но что за польза тебе от дешевых побрякушек и безделок?
– ЭТО ПРИМАНКА ДЛЯ ГЛУПЦОВ ВРОДЕ ВАС! ПРОЧЬ ИЗ ЭТОГО МЕСТА – ПРОЧЬ! ПРИДЕТЕ КО МНЕ, КОГДА МИРУ И ВПРАВДУ ПРИДЕТ КОНЕЦ.
– Нет! – крикнул старый колдун, стараясь перекричать своим слабым голосом раскатистое эхо.
В душе поднялась паника, мысли и чувства спутались. Он сам поразился своему упрямству и мужеству, учитывая безумие игры с драконом, и изумляясь – больше всего изумляясь, как дракон может быть мертв и при этом дышать и говорить с ними…
– Не могу!
Раку рассмеялся, и словно тысячи легких сотряслись от этого смеха.
– ЖАДНОСТЬ И НУЖДА ВСЕГДА СМУЩАЛИ СЕРДЦА ЛЮДЕЙ.
– Нет… Нет! Мною двигала лишь необходимость!
– ВОТ ТАК ПРИХОТЬ СТАНОВИТСЯ СВЯЩЕННЫМ ПИСАНИЕМ…
Гнев подталкивал Акхеймиона возразить. «Гробница! – напоминал он себе, и в ушах его звучал безумный голос Сарла. – Гробница!»
– ТАК ЖАДНОСТЬ СТАНОВИТСЯ БОГОМ.
Сквозь туман прошедших недель и обманов, накопившихся в жилах, он внезапно все разглядел. Осознал, когда действие кирри улетучилось, что он своими выдумками отправил людей на смерть, подвергая опасности женщину, которую любил, прошел по пустынным недрам Эарвы ради этого момента, этой самой встречи.
Так получилось…
Он глубоко вдохнул, задержав скверный воздух в груди, где бешено стучало сердце.
– Тогда давай договоримся! – выкрикнул он с внезапным вдохновением. – Предлагаю тебе сделку!
Послышалось шуршание извивающихся конечностей. Воздух заходил ходуном в полусгнившей трахее.
– ЧТО МОЖЕШЬ ТЫ, СМЕРТНЫЙ, ПРЕДЛОЖИТЬ МНЕ?
Старик обхватил голову руками.
