Джоша.
Я взглянула на Деза, который, как и я, взволнованно ерзал на деревянном ящике.
– А что, если спасти Джоша – это
– Тогда это будет совсем другая история, – сказала тетушка Минь. – Колесо совершит иной поворот, и вы отнимете у юной пумы шанс научиться у испытаний, предназначенных ему судьбой.
– Но если мы не станем помогать Джошу, – встряла Элзи, – он справится сам?
Тетушка Минь пожала плечами.
– Бедствия – огонь, закаляющий лезвие нашего духа. Возможно, он справится сам. Возможно, судьба назначила ему этот опыт, чтобы подготовить к грядущим, еще большим испытаниям.
У меня сердце ушло в пятки.
– Каким таким испытаниям? Он уже в застенках ФБР!
– Я не пророк, юная выдра. Как и ты, я могу лишь предполагать.
– Выдра! – завопил Дезмонд. – Черт возьми, я должен был догадаться.
– Позже, Дез, – шикнула я, не сводя глаз с тетушки Минь. – Вы сказали, что можете только предполагать. Как по-вашему, что случится с Джошем?
– Если ты хочешь прочесть будущее, спрашивай Громовиков. Только они могут проникнуть во тьму грядущего.
– Какие еще Громовики?
– Они вроде богов, – пояснила Элзи, – правда, никто их так не называет. Считается, что это древние духи, которые с давних пор оберегают землю. Даже дольше, чем тетушка Минь или Кори.
Тетушка Минь рассмеялась.
– Кори! Этот мальчик никак не может примириться с мыслью, что люди имеют право учиться у собственных выборов.
У меня в памяти мгновенно всплыл Диллон. Он сделал паршивый выбор – и уже никогда ничему не научится. Засовывая голову в петлю, ты выбираешь только смерть. Точка.
– А что, если выбор окажется неверным? – спросила я.
– Ошибки учат нас большему, чем успехи. Кто мы такие, чтобы отбирать возможность научиться у ближнего своего?
– А что, если в результате наших ошибок пострадает кто-то еще? Или мы выберем покончить с собой? Как можно научиться у такого выбора?
– Это хорошие вопросы, – загадочно ответила тетушка Минь, но продолжения не последовало.
Я бросила на Элзи озадаченный взгляд, но она только пожала плечами: мол, если тетушка Минь не захочет, из нее и клещами слова не вытащишь.
Внезапно я подумала, что у нее, возможно, есть ответ на другой вопрос – тот, который мучил меня с самого первого дня превращения в выдру.
– Ладно, – сказала я. – Тогда объясните хотя бы вот что. Почему превращения начались именно сейчас? Именно здесь? Именно с нами? В конце концов, мы просто дети.
Тетушка Минь смотрела на меня так долго, что я уже подумала, будто она забыла вопрос.
– Сейчас не время тревожить Громовиков, – ответила она наконец. – И вставать перед Колесом, чтобы узнать его цель. Мы можем лишь принять дар, уготованный нам миром, и создать с его помощью Красоту.
Я смерила творящийся вокруг бедлам многозначительным взглядом.
– Вы правда в это верите?
– Я не говорю того, во что не верю.
Я обвела рукой окружающие нас груды бутылок и консервных банок.
– Вы кажетесь мудрой и могущественной. Почему же вы так живете?
– Живу как?
– Без дома. В нищете.
Элзи закатила глаза, но тетушка Минь только рассмеялась.
– О, я отнюдь не бедна. У меня есть земля под ногами и небо над головой. Еда, чтобы есть, и вода, чтобы пить. Со мной мои друзья и ученики. Разве такую жизнь можно назвать нищенской?
– Но вся эта грязь и мусор…
– …лишь лохмотья, надетые любимым другом. Это пройдет. Ничто не может исказить сердце мира. Дух, пылающий у него под кожей, неизменен.
– Извините, – откашлялся Дезмонд, – я опять по поводу Джоша. Я правильно понял, что если мы сейчас ему поможем, то возьмем на себя ответственность за всю его дальнейшую жизнь? И его будущие выборы – хорошие и плохие – в какой-то мере будут зависеть от нас?
Тетушка Минь кивнула.
– Хоть кто-то слушал.
