что? Я два года отсидел в колонии и знаю парней, которые такими, как ты, закусывают на обед и ужин. И просто к сведению – в твоем возрасте под панков косят только полные идиоты.
– В Лос-Анджелесе, – вступилась за него тетушка Минь, – Томас обладал тем же статусом, что и я в Санта-Фелисе.
– А мне плевать. Ты можешь считать это достоинством, но я вижу только дерьмового приспособленца, которого выпнули из собственной стаи, вот он и приехал к нам разнюхать, чем тут можно поживиться.
– Остынь, – сказал Томас. – Я просто хочу помочь. Все родичи желают вам только добра.
– А может, мы не просили милостыни? – вскинулся Каторжник. – Не знаю, как насчет тебя, но мои люди приехали сюда рабами и много лет не видели ничего, кроме дерьма, борьбы и нарушенных обещаний. Все, что у нас есть, мы заслужили кровавым потом, и все равно это чертовы крохи.
– Ты знаешь, как обращается правительство со Зверлингами, – ответил Томас. – В Лос-Анджелесе дела обстоят не лучше. Наши гражданские права ни во что не ставят, нас точно так же унижают и кормят пустыми обещаниями.
– И вы думаете, Джош сможет это изменить? Не много ли вы на него возлагаете?
– Не прямо сейчас, – сказала тетушка Минь, – но в будущем. Один харизматичный лидер может изменить исход войны. Его примут все стороны. Кто станет слушать дряхлую старуху или уличного гангстера? А он хороший мальчик с черной матерью, белым отцом и кровью Зверлинга.
Томас кивнул.
– Идеальный вариант.
– А Джош в курсе ваших планов? – спросила Элзи. – Что, если он хочет обычной жизни?
– Обычная жизнь не для него, – ответил Кори. – Он потерял ее, когда превратился.
Элзи нахмурилась, но промолчала.
– Думаешь, мы сами этого хотели? – сказал Томас. – Тысячи лет мы тайно существовали бок о бок с людьми. Но как ты не можешь снова стать человеком, так и мы не можем вернуться к статусу-кво.
– Зато можем лишиться всего, что имеем, – добавила тетушка Минь.
Несколько долгих секунд Каторжник смотрел на нее, не мигая.
– Ладно, – сказал он наконец. – Так вы говорите, другого пути в здание нет?
– Такого, чтобы не напугать пятипалых, – нет, – ответила тетушка Минь. – Если они увидят, на что мы способны, то не успокоятся, пока не пересажают всех родичей в клетки.
– И нам вы тоже, конечно, не расскажете?
– Не сейчас. Пока это знание для вас слишком опасно. Освободим Джоша, тогда и поговорим.
Каторжник обернулся ко мне и Элзи.
– Вы в деле?
– Само собой, – кивнула я.
– Давайте уже двигать, – добавила Элзи.
– Ладно. Я так понимаю, плана этажей ни у кого нет?
Старшие родичи покачали головами.
– Ну да, это было бы слишком просто…
– Вам нужен план этажей? – оживился Дезмонд. – Чуваки, вообще-то, для этого есть Интернет. Просто зай дем в гипермаркет и попросим один комп на «потестить», – последнее слово он взял пальцами в кавычки. – Марина серфит в Сети не хуже, чем в океане.
Каторжник бросил взгляд на громаду «Компьютерленда» у нас за спиной и усмехнулся.
– Я знал, что ты на что-нибудь сгодишься, бро, – сказал он. – Идите вдвоем, мы подождем вас здесь.
Джош
Время тянулось, будто резиновое. Рико замолчал, но я был этому даже рад. С каждым услышанным словом мне становилось только хуже, так что я решил поберечь нервы. Однако стоило мне улечься на жесткий матрас и закрыть глаза, как голову атаковали десятки новых тревог.
Далеко не все они были связаны с побегом из лаборатории.
Как дела дома? Я никогда раньше не пропадал вот так, без предупреждения. Наверное, мама сойдет с ума, услышав про ФБР, – хотя вероятность, что меня похитило именно оно, все уменьшалась.
Что, если эти люди начнут преследовать и маму? Или Дезмонда и Марину – все же видели, как мы выходили из школы вместе. Вдруг они бросились в драку и их ранили? Господи, может, они вообще мертвы, а я сижу тут и ничего не знаю.
Где Элзи? На свободе ли она? Сколько еще ей удастся прятаться?
Когда не знаешь точно, что происходит, так и тянет вообразить самое худшее. И почему нельзя по желанию отключать мысли?
Я взглянул на Рико, который лежал на своей койке, уставившись в потолок. Одна рука рефлекторно прикрывала коленную чашечку. Должно быть,
