Людоед попросту исчез. Говорят, его видели с какой-то очень пышной датчанкой, которая его куда-то чуть ли не на руках тащила, но, может, и врут.
Ростовщика мы из камеры вытаскивали силой, а потом еще и мыли – завонялся слегка. Свистнул рыцарей и приказал вывести за пределы герцогства.
Правозащитника сдал лично на руки хмурому Конраду. Думал, доктор останется на ужин, но, увы, он должен был улетать куда-то в Африку, предотвращать очередную эпидемию. Жаль, приятный человек, пусть и в дурную компанию попал.
Фон Шнитце, с которым у меня в свободную минутку зашел разговор о древних фамилиях, намекнул, что мало ли кто там чьим потомком считается, главное, что теперь я названый брат правящего герцога Эскенланда и владелец земель, дающих право на титул, так что все в порядке. На встречное «Вы, Эгельберт, жулик и прохиндей» ответил, что это неудивительно, с таким-то бароном. И вообще – «Правители приходят и уходят. Моя родина остается!».
Туристы, сувениры, магазины, фестивали и как добивающий факт – эта история с переворотом – выручка музея увеличилась катастрофически. Управляющий просто не знал, куда ему такие «деньжищи» приложить, неторопливый план ремонта пошел наперекосяк, и он посматривал на меня то с мольбой, то с угрозой. Я, собственно, на эти деньги и не претендовал, мысль была нажиться на торговле при выборах, но не сложилось…
Ну ничего, налоговые послабления при возврате в лоно Федерации для замка и города я все-таки выцарапал. Временные, понятное дело. И субсидии на восстановление музея, поврежденного во время осады. Ну и там парочку фирм тихо открыл, кое-какие бумаги подписал – на хлеб с маслом барону хватит, даже и на икорку сверху останется. Тут главное – не зарываться.
С теми местными, что пошли за все-таки ухитрившимся сбежать бароном-изменником фон Кустхивом, поступили, на мой взгляд, странно – вынеся общественное порицание, исключили изо всех клубов и обществ, чем и ограничились. По мнению многих эсков, которых я опросил, наказание очень суровое, хоть и заслуженное.
Вот действиями дю Шорея ребята были разозлены всерьез и, пока есть возможность, сделали дополнение к «Правде» – «Если на церемонии коронации присутствует француз, то он должен прийти голым, чтобы показать отсутствие оружия, а вместо опускания на колено – падать ниц». Дескать, один уже пролежал всю церемонию, так почему бы не сделать это традицией?
Франция возмутилась, им резонно напомнили, что вообще-то их гражданин пытался совершить вооруженный переворот. Пусть и с помощью отдельных несознательных местных граждан.
После недели взаимных оскорблений, мы согласились убрать это дополнение из закона в обмен на «копию кубка эсков». Как испанцы с французами договаривались, я не в курсе, но Чашу нам передали официально и навсегда. Мы торжественно выставили ее в часовне Гравштайна, отдав «настоящую» для инаугурации Аска. Теперь побывавшая в витрине музея копия лежала в моем чемодане… а еще одна по-прежнему стояла в часовне. Если украдут, то скажу, что похитителям опять досталась подделка, а истинная Чаша, дескать, была все это время у меня. Куда старик спрятал оригинал после церемонии, я не спрашивал, это его забота, вот пусть и разбирается, мое дело вернуть, а хранить это, пожалуйста, сами.
Хотя, какая разница, что тут настоящее, если все верят в его подлинность? Впрочем, в прекрасную, но мстительную Францию мне теперь лучше не соваться. Надо отдать французам должное – их делегация, одетая по всем правилам придворной моды времен Наполеона Первого, рядом с эсками в круглых штанах выглядела гораздо внушительнее. И, тем не менее, кто тут кого победил в очередной раз, все понимали. В смысле, у галлов хватило ума не огорчать возражениями маленький, но гордый народ.
Помимо боевого подруга, рыцарского звания я удостоил только Умника. Остальным были выданы красочные дипломы сквайров, под аплодисменты толпы зрителей, но Элиля я решил посвятить. Другим это просто не нужно, для них это лишь приключение, а вот насчет него… Есть потенциал у толстяка, надо только вовремя подтолкнуть. Ну, мне несложно.
Также я дал оруженосцу Изуки Сато рекомендательное письмо к рыцарю, который способен преподать ему уроки решительности и поможет разобраться в себе. К даме Мартише Адамс. Я так и не понял, что там у них, но почему бы не создать ребяткам повод углубленно разобраться в ситуации? К тому же это Марти нужно что-то постоянно доказывать миру, а японцу важнее просто быть нужным.
Ну и гадость им обоим сделать хотелось, не без этого.
Изя получил в подарок от Сато шикарный набор накладных усов, заказанный в Японии. Очень благодарил, примерил, походил, гордо подкручивая… а потом улизнул вместе с дневной выручкой, кое-чем из музейного имущества и одной из копий Чаши, которую я пытался наиболее убедительно состарить. Ладно, пусть его, хорошо хоть замок без моего ведома никому не продал.
«Пират», про которого я, честно говоря, забыл, благополучно проработал в море целый месяц, после чего был официально награжден правом отвечать «Аррр!» на любой вопрос эскенландского суда. Это дало неожиданный результат, программист единогласно выдвинут кандидатом в фольксраат от Пиратской партии – еще бы, единственный среди хулиганья настоящий морской волк! Слышал, он планирует написать книгу воспоминаний.
Словно подслушав мои мысли, продавец в киоске выложил на прилавок стопку газет. На обложке в правом углу бледный Шрайбер и анонс: «Я прожил два месяца в замке с упырем! Репортаж чудом избежавшего смерти!»
Вот, заботишься о них, стараешься, а они тебя вампиром все это время считали. Из-за одной маленькой шуточки! Нет, я понимаю, что начальство
