вздохнул и отошел от двери.
– Открывай. Там твой турист.
Швед, через минуту поднятый наверх, был измазан в штукатурке и до изумления пьян. Если я правильно прикинул, то он как-то ухитрился вломиться в винный погреб… ну и не упустил шанса. Теперь на его лице кроме синяков и царапин имелось блаженное выражение человека, исполнившего мечту жизни. И было бы чему радоваться, все более-менее ценное я давно приказал перенести наверх, к себе поближе. Ну да некоторым важнее количество…
– Ну что же, в целом, все данные подтвердились, но ничего однозначного я сказать не могу.
– Зато я могу! И скажу, будьте уверены! – Особь, выпрямившись и откашлявшись, старался говорить громко и важно, видимо, чтобы все забыли, как он вел себя только что.
– Альберт, все же нужно…
– Доктор, при всем моем уважении к вам лично и к славе вашей семьи, я настаиваю – в замке явно и намеренно нарушаются основные права человека! Этот, – он оглядел меня с головы до ног, – че-ло-век слишком много себе позволяет! Он узурпировал власть, вертит одурманенными горожанами как вздумается, устраивает войны, подвергает опасности людей и совершает еще массу поступков, которые…
Меня вдруг перемкнуло. Водишь их как людей, время тратишь, показываешь, объясняешь, но нет, оно цедит через губу и считает, что его фантазии важнее фактов. Что же, не я это начал. И черт с ним, с общественным мнением и нервными особами в турфирмах!
– Конрад, кто вы по профессии?
– Врач-инфекционист.
– Чума и все такое?
– И это тоже, но я специалист по более редким заболеваниям.
– Уважаю. Реально уважаю, опасная и нужная человечеству работа! А кто он? Бездельник, живущий на заработанную папой ренту?
– Что вы себе позволяете!
Я не обратил внимания на выкрик Особы.
– У вашего случайного спутника есть профессия? Чем он зарабатывает себе на жизнь?
– Господин цу Вихтигфелер много лет является одним из активнейших участников фонда…
– Конрад, я не о том. Что? У него? За? Профессия?
– М-м… Альберт?
Особь презрительно отвернулась:
– Мы зря теряем здесь время! Все уже ясно, надо поспешить…
– Нет, торопиться не надо. Стража!
Двое с довольными улыбками до ушей появились за спиной правозащитника. Кажется, они этого ожидали с момента появления комиссии:
– Обыскать!
В следующую минуту было много визга, криков и возмущенных воплей.
Кричал Особь, возмущался и даже пытался помешать доктор, близняшки скулили что-то в стороне, видимо, идея бороться за права не виртуального, а конкретного человека для них была нова. Но, наконец, все содержимое карманов было аккуратно разложено передо мной.
– Это возмутительно! Вы еще пожалеете!
Я, не слушая, перебирал добычу:
– Кредитки, платок, таблетки для чистоты дыхания. Денег нет, подорожной нет, профессии нет, поручителей нет… простите, Конрад, но хотя вас лично я очень уважаю, принять ваше слово как поручительство в данный момент не готов. Может быть, позже. Итак, данный бродяга арестован за оскорбление добрых гравштайнцев и приговаривается к тюремному заключению и каторжным работам. В камеру его!
Хвать! Вжжих! Руками за косяк – хвать! Рывок!
И опять несмазанная дверь проскрипела вслед очередной жертве моего произвола.
– Господин фон Гравштайн!
– Да-да, произвол и все такое. Нет, Конрад, он будет сидеть.
– Вы обязаны отпустить его!
– Какую из букв слова «нет» вы не понимаете?
– Но это важно!
– Важно? Женаты?
– Да.
– Дети есть?
