– Есть.
– Все здоровы?
– Да.
– Вот это – важно. Все остальное подождет! Разговор закончен!
– Но ведь есть законы Федерации!
– А мы тут при чем?
– И общепринятые права человека!
– А он тут при чем?
– Я буду жаловаться!
– Кому?
– Тому, кто тут главный!
– Это я, слушаю.
– Тогда я в суд подам!
– Судьей тут тоже я.
– Вынесу на суд общественности!
– Это моим верным подданным? Ну-ну.
– Тогда… полиция?
– В смысле – баронская стража?
– Правозащитные организации?
– Сидят в камере.
– Мировая общественность?
– Обещала не вмешиваться.
– Но… нельзя же так?
– Добро пожаловать в новое Средневековье! Мы и сами не в восторге.
Он застыл с раскрытым ртом, глядя обиженно и возмущенно одновременно. Двойняшки, прижав папки с бумагами к груди, следили за нашим словесным поединком, открыв рты.
– Что поделать, дорогой Конрад, оскорбительно поведя разговор со мной, он оскорбил всех моих людей. Я не просил этой обузы, но деваться мне некуда, и если я должен жить по законам Средневековья, то никто, оскорбивший меня или моих добрых подданных, безнаказанным не останется. Вот, надеюсь, вы передадите эти документы, подготовленные моим управляющим, руководству вашего фонда и тем людям, что послали вас сюда. Там полный набор законов, которые мы соблюдаем, а подобные этому вот, – я кивнул на дверь за спиной, – стремятся нарушить, даже не узнав, чем это может для них обернуться. Вы, я вижу, славный человек, которого используют втемную всякие мерзавцы, прикрываясь благой целью. У меня у самого отец врач, я уважаю и вашу профессию, и ваше стремление защитить слабых и обездоленных, но молча снести подобное поведение я не имею права, увы.
Вокруг постепенно собирались услышавшие о новом аресте обитатели замка, вдалеке оживленно обсуждали и фоткали все вокруг туристы. Доктор попытался еще раз:
– Мы могли бы собрать некоторую сумму…
– За кого вы меня принимаете, Конрад? Я не бандит. Просто, общаясь с людьми, было бы неплохо делать это не через губу, с высоты своего мнимого превосходства. Bytchit' ne nado, как говорят у меня на родине. Вы старались разобраться, а этот хотел лишь обвинить. Ну, получил своей же мерой. Останетесь на ужин, доктор?
Он оглянулся, покачал головой.
– Ну что же, тогда могу лишь пожелать, чтобы вы приехали сюда еще раз, уже не как строгий инспектор, а как турист или даже гость. Мы здесь всегда рады хорошим людям!
Народ, словно по команде, зааплодировал.
Глядя в спину уходящим инспекторам, я кивнул Норману и Дэну проводить их, а сам задумался. Нехорошо все-таки получилось, не сдержался. Зато не дал ему по морде, и к тому же теперь полный набор – мытарь, ростовщик, людоед и правозащитник. Пятую камеру оставим для туристов. В смысле – для фотографий. Хотя еще бы продажного журналиста посадить или даже кого-нибудь из особо прожженных ювенальщиков – для полного комплекта. Но камер всего пять, нельзя же все отдать всякой пакости, надо же что-то и честным людям оставить? Я добрый барон, у меня и тюрьма маленькая, и законы мягкие. И плаха всего одна на целое баронство.
Ладно, не вышло добром, пусть будет как будет. Вечер уже, пора ужинать с туристами и все-таки попробовать урвать хоть полчасика, спокойно посидеть на башне.
