и замкнутое, как сейф скряги, выражение.
— Отличный вопрос, лорд Пашавар, — сказал Майя, — но мы не слышали его в Коражасе.
Пашавар понял намек и с угрюмым видом согласился подумать. Возможно, чтобы лучше подготовиться к сопротивлению.
Майя вернулся к модели и попросил Меррем Халежан показать работу моста еще раз.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ЗИМА
Глава 27
Прибытие Великого Авара
Великий Авар Баризана прибыл в Унтеленейс в полдень. Погода установилась морозная, но солнечная, и это немного скрашивало краткость зимних дней. Предупрежденный курьером из Увешо, где поезд Великого Авара провел ночь, Император ждал у главных ворот дворца, которых никогда прежде не видел. Поскольку для того, чтобы открыть каждую из огромных створок требовались усилия четырех человек, пользовались ими не часто.
Великий Авар никогда не путешествовал дирижаблем; как объяснил посол Горменед, он считал, что болтаться в воздухе, как воздушный шарик, недостойно правителя. Он совершал путешествие — впервые за последние пятьдесят лет — в конной повозке.
Всадники авангарда достигли площади Императрицы Пармено почти за полтора часа до Великого Авара. Хотя их нельзя было официально приветствовать или допустить во дворец раньше их господина, Майя отправил слуг с горячим чаем сначала к ним, а затем к каждому из вновь прибывающих отрядов. Слуги, багаж, шестнадцать солдат Херцеторской гвардии в полном вооружении и, наконец, один глашатай, который направил свою лошадь прямо на часовых перед дверями дворца и торжественно объявил о прибытии Великого Авара.
К тому времени, несмотря на холод, на площади собралась плотная толпа горожан, и когда ворота распахнулись, воздух наполнился приветственными криками. Когда Майя вышел, люди стали кричать и аплодировать снова. Оглушенный и слегка встревоженный, он на мгновение замер, но Киру сказала, достаточно громко, чтобы он услышал ее:
— Они будут рады, если вы поприветствуете их, — и Майя понял, что все эти люди мерзли здесь ради единственной возможности увидеть своего Императора.
Он поднял обе руки ладонями наружу, и аплодисменты, что казалось невероятным, удвоились. Прежде чем он успел сообразить, что следует делать дальше, раздался грохот копыт и на площадь вкатилась повозка. Это было громоздкое и уродливое сооружение, выкрашенное в красный цвет и раззолоченное, как самовар, с огромными вытаращенными глазами по обе стороны от сиденья кучера и хитрым лягушачьим ртом под ним. Затейливая резьба по бокам изображала перепончатые лапы, а крыша причудливо изгибалась покрытым шипами гребнем. Карета была запряжена десятью черными лошадьми в красной с золотой эмалью упряжи; с ними прекрасно гармонировали кучер и лакеи — чистокровные гоблины в красных ливреях с золотым галуном.
Лакеи спрыгнули на землю, не дожидаясь остановки кареты. Они отвесили ловкий поклон Майе и его окружению, а затем не менее ловко развернули лесенку, встроенную в панель под дверью повозки. Херцеторцы выстроились вдоль прохода, по восемь человек с каждой стороны, а их капитан поднялся до середины дворцовой лестницы и, сняв шлем с оскаленной маской сказочного чудовища, заправил его под руку, как запасную голову. Лакеи повернулись, чтобы посмотреть, на месте ли капитан, затем переглянулись, и один из них распахнул дверь кареты, а второй приготовился помочь Великому Авару. И все без единого слова.
Одна из черных лошадей топнула ногой.
Мару Севрасечед, Великий Авар Баризана, вышел из кареты.
Майя полностью сконцентрировался на том, чтобы не позволить своей челюсти отвиснуть. Авар оказался великим в буквальном смысле слова; первой мыслью Майи было изумление, как карета (показавшаяся ему сначала чудовищно огромной) смогла вместить этого человека. Это была гора в шесть с половиной футов ростом из костей, мускулов и жира. Угольно-черная кожа шелковисто поблескивала, а выпуклые глаза сияли неукротимым оранжевым пламенем. Побелевшие от возраста, но очень густые волосы, были стянуты в солдатский пучок и перевязаны яркой лентой, извивающейся, как змея на снегу. Пышные усы, заплетенные в толстые косы, свисали почти до ключиц. В отличие от нарядных солдат и слуг одет он был очень просто — в широкий синий халат — и кроме огненных опалов в ушах не имел других украшений.
