мне безумно нравилось ловить в них свое отражение. Когда-то… Думаю так, словно это было целую вечность назад. А ведь прошло-то всего ничего со дня, как «мы» превратились в «я» и «он».
— У Лэм с Дрэйком. Просто увидел тебя и понял, что…
— Что?
— Что я больше не могу себе врать. Леа, ты нужна мне.
А как же та рыжая?
К счастью, я прикусила язык прежде, чем слова вырвались наружу.
— Такой, какая ты есть. Понимаешь?
Я мечтала об этой встрече, наверное, сотни раз. Представляла ее себе, ворочаясь в постели, когда не могла заснуть, во флайсе по дороге на работу или домой, на сеансах у Лэм… Да везде, куда позволяла добраться шустрым неугомонным воспоминаниям. Но я никогда не представляла ее так: перед дверью собственной квартиры и после того, что увидела несколько дней назад.
— Нет, — сказала я.
— Что — нет? — Теперь в его голосе слышалось раздражение.
Вальнар привык, чтобы все было по его, и, когда что-то шло не по сценарию, вспыхивал, как сухие ветки под дыханием дракона. Отчаянно хотелось поддаться, позволить себе эту маленькую слабость. Шагнуть ближе, обнять — и завтра все будет как раньше. Мы снова сможем собираться у Лэм с Дрэйком, я смогу сидеть, закинув ноги ему на колени, а он станет кормить меня ягодами. Можно в шутку цапнуть его за палец, визжать, когда он запустит в волосы свою пятерню, путая их. Праздник Смены времен мы вчетвером отметим в каком-нибудь клубе, а на свадьбе будем танцевать первый танец вместе с молодоженами. Все это настолько ярко пронеслось перед глазами, что я с трудом удержала себя на месте.
Потому что отчетливо понимала: как прежде — уже не будет.
— Это ты прислал букет?
Кнопка вызова на лифте сменилась оранжевым. Не таким ярким, какими были цветы.
— Для тебя это что-то меняет? — Уголок его губ приподнялся.
Я вспомнила чувство, с которым смотрела на аррензии. Когда постоянно крутишься на сцене, к комплиментам начинаешься относиться как к чему-то приятному, но постоянному и неизменному. Вот только эти цветы хотелось поднести к лицу и вдохнуть аромат полной грудью, позволяя ему кружить голову.
— Предположим, что да.
— Да, это я их тебе прислал.
Теперь уже я спокойно выдержала его взгляд, хотя сама держалась на хлипеньком честном слове.
— Сдался тебе этот паршивый букет! Я же здесь. Неужели это для тебя ничего не значит?
Этот букет совершенно точно нельзя было назвать паршивым.
— Ты специально выбрал гедарины в цвет моих глаз? — улыбнулась. — Все как я люблю?
— Именно.
Наваждение спало, совсем как в детстве. Когда по визору прерывали красивую сказку и пускали рекламу про универсальное моющее средство или лечение зубов в новой клинике. Отчетливо вспомнилась сияющая улыбка рыжей куколки, растерянность Лэм. А ведь это могло сработать! Вальнар понял, что погорячился, притащил девицу к друзьям в надежде, что рано или поздно мне это передадут. Предположительно я должна была воспылать ревностью и понять, какое сокровище потеряла. Вот только добился он совсем другого. А еще сегодня в гримерной не было ни одного гедарина.
— Не думаю, что у нас с тобой что-то получится.
— И давно ты это поняла?
— У Лэм с Дрэйком, — ответила его же словами.
Глаза яростно сверкнули, он усмехнулся.
— Вот, значит, как, Леона? Две недели — и все, конец?
— Именно так.
— Что ж, дело твое. — Вальнар сунул руки в карманы, от чего его стильный темно-синий плащ натянулся, облегая широкие плечи, как вторая кожа. — Но, если передумаешь, учти, что ждать тебя годы я не готов.
Как же это на него похоже.
— Да ты и две недели был не готов, — хмыкнула я. — Не знаю, что недавно упало тебе на голову, но это явно было что-то тяжелое.
Коротко пиликнул замок, я шагнула в квартиру, навсегда оставляя Вальнара в прошлом. Меня тут же окутал тонкий сладковатый аромат. Оглушительно чихая, в прихожую вылетел Марр, принялся тыкаться носом в ноги и старательно обтираться о колготки и платье всеми своими чешуйками. Колготкам мигом пришел конец, я же пыталась понять, откуда такой удивительный запах. Духи, что ли, разлили?
