— Возьмете, иначе я не возьмусь вас учить.
Я судорожно втянула воздух. Нет, его ничем не проймешь!
— А знаете что? Я, пожалуй, пойду. Спасибо за обед.
Решительно спрыгнула со стула, и огненные брызги напряженного, звенящего тишиной притяжения расплескались по просторной комнате. Успела миновать коридор — светлый, упирающийся в панорамные окна, перетекающий в гостиную, и… оказалась буквально распластанной вдоль широкой полосы перил сильным телом Халлорана.
— Ничему вас жизнь не учит, эсса Ладэ. — Низкий бархатный голос напоминал еле слышное рычание, от которого мутился разум. Обволакивающий, лишающий воли. — Еще ни разу от меня не убежали. Но так упорно продолжаете убегать.
Каждая частичка меня откликалась на его власть. Откровенная и бессовестная картина, в которой я сама подаюсь назад, позволяю его рукам скользнуть под свитер, а после — по покрывшемуся мурашками животу и ниже, заставила содрогнуться. Горьковато-терпкое, как его запах, огненное, как дыхание дракона, желание прокатилось от низа живота по всему телу.
— Не смейте использовать на мне свою магию, я вам не драконишка какая-нибудь!
— Вы не драконишка. — Шепот прошелся по телу жаркой волной, заставляя все волоски на коже встать дыбом. — Вы самая настоящая драконица. Непредсказуемая и опасная. Непокорная.
Меня развернули лицом к себе — так резко, что опомниться не успела. С заведенными за спиной руками, прикованными стальными наручниками пальцев к перилам, вжатая в металл его сильным телом. Халлоран оказался так близко, что отшатнуться не было ни малейшей возможности. Скользнул губами по губам, выбивая из груди остатки воздуха… горячего, как сверхновая. Глаза его полыхнули, и я подалась навстречу. Стирая последнюю преграду между нами, падая в жесткий поцелуй, как в пропасть.
Дыхания не стало, не стало меня, его хриплое рычание перетекло в меня, а мой сдавленный крик в него. Наши языки переплелись, мы переплелись прямо в одежде, и мир вокруг горел вместе с нами. Халлоран меня больше не удерживал, но это было бы лишним: я вжималась в него — бедрами в бедра, телом в тело. Запустила пальцы в темные волосы, чувствовала его пальцы, стягивающие мои волосы в узел. Грубая ласка, подчиняющая. Обжигающая ладонь скользнула по шее, заставив вздрогнуть. Контраст нежности и силы отзывался в каждой клеточке. Я судорожно вздохнула и оказалась на дне его глаз.
Несмотря на яркий солнечный свет, горели они, как в ночи.
Алое пламя, которое невозможно забыть. Вытянувшийся зрачок. Жесткие пальцы на подбородке и прикосновения к губам — порочные, раскрывающие: собственнический жест. Жест победителя.
— Как же приятно будет сделать тебя своей… — Мгновение, в которое я почти не дышала, рокочущие переливы голоса. — Леона.
От того, как он произнес мое имя, внутри полыхнуло солнце. Солнце беспощадное, всепоглощающее. Жаркое.
Это и отрезвило.
— Нет!
Собрала остатки самообладания, уперлась ладонями ему в грудь.
— Не хочу… так! Меня колотит от одного вашего присутствия, когда я вас вижу… — Я задыхалась, потому что воздуха не хватало. — Когда вы ко мне прикасаетесь… У меня перед глазами все плывет, потому что вы… Вы играете со мной, вы с самого начала играли своим голосом, своей магией!
Он отстранился резко, рывком, словно часть меня забрал.
— Магией? — Руки его легли на ремень и сжались с такой силой, словно он боролся с желанием ударить. — Магией, говоришь?
Я взвизгнула, отпрянула, но меня перехватили за талию. Наугад ткнула пяткой, угодила куда-то в иртхана, после чего его руки сомкнулись так, что пошевелиться не было никакой возможности. Халлоран перекинул меня через плечо, как охотник полупридушенного виара, и поволок наверх. Я брыкалась, колотила его по спине, но добилась только того, что меня плотнее прижали к себе и скомандовали:
— Замри.
Спокойно и легко.
Ни намека на рычание или приказ, но в голову словно плеснули ледяной воды или мгновенной заморозки. Сознание попятилось, как признающий вожака набл, уступило место безволию. Тело стало тяжелым, руки свободно повисли вдоль напряженной спины Халлорана. И я вслед за ними. Сердце равнодушно отстукивало шаги: первый-второй, первый-второй, первый-второй.
Второй этаж представлял собой просторный коридор. Холодная плитка на полу и высокие стеклянные ограждения с деревянными перилами. Первая же дверь привела нас в спальню, огромную и просторную. Меня швырнули на кровать, на которую я приземлилась кубарем, как новорожденный виар, выкатившийся из яйца. Давление чужой воли не возрастало, но и не ослабевало, не накатывало волнами, но неизменно держало прочнее всяких цепей. Внутри меня все сжималось от ужаса: я понимала, что и рта не могу раскрыть. Не могу закричать, не могу позвать на помощь, не могу попросить его прекратить.
— Снимай джинсы.
