Я не могу удержаться от улыбки.
–?При мне можно не выражаться так высокопарно. Я всего лишь суррогат, ты не забыл?
Эш улыбается.
–?Наверное, привычка. – Он замолкает. – Это действительно звучит нелепо. Иногда мне кажется, что я уже не слышу себя настоящего. Впрочем, меня никто и не слушает.
–?Я слушаю, – тихо говорю я.
Молчание. И все равно он не двигается.
–?О чем ты думала? – спрашивает он. – Когда играла? Ты словно была где-то далеко.
–?Я снова была в Южных Воротах. Это наш инкубатор. Играла для своих девчонок. Они любили слушать меня, когда я репетировала.
Он встает. Я чувствую, что он сейчас уйдет, а мне этого совсем не хочется. И вдруг слова сами собой слетают с моих губ.
–?Если ты когда-нибудь захочешь послушать… ну, музыку… иногда я играю в концертном зале. Нет, не подумай… это просто для себя, не концерт какой-нибудь, но… – Мой голос обрывается.
Эш пробегает рукой по волосам, его лицо выражает досаду. Он выходит из беседки и идет ко мне, останавливаясь так близко, что я чувствую тепло его тела. Мои пальцы зудят от желания прикоснуться к нему, прочертить овал его лица, рельефные мышцы груди. Я хочу, чтобы он обнял меня, прижался губами к моим губам, зарылся руками в моих волосах. Желание – сильное и необъяснимое – захлестывает меня, и оно мне приятно.
–?Почему ты оказалась в моей комнате? – спрашивает он. – Что ты там делала?
–?Я… я заблудилась.
–?Ты заблудилась, – повторяет он, но по его тону чувствуется, что он имеет в виду нечто совсем другое. Его взгляд прожигает меня насквозь, но тут он качает головой и, не произнося ни слова, поворачивается и уходит, оставляя меня в изумлении и одиночестве.
На следующее утро я просыпаюсь с пульсирующей головной болью.
–?О… – Со стоном прижимаю руку ко лбу. Во рту сухо, послевкусие жуткое. Мне не следовало пить столько шампанского.
Прежде чем вызвать Аннабель, я достаю из ящика своего комода маленькую инкрустированную шкатулку, где вчера вечером спрятала камертон, пока Аннабель развешивала мое платье. В шкатулке есть второе дно, и, чтобы открыть его, я вытряхиваю серьги, браслеты, кулоны. Камертон лежит на бархатной подушечке, и я любовно поглаживаю его пальцем. Не знаю, что случится сегодня в полночь, но горю желанием узнать.
Я складываю обратно драгоценности и убираю шкатулку в ящик. Только после этого дергаю за шнур звонка, вызывая Аннабель.
После завтрака я чувствую себя гораздо лучше. Мы с Аннабель проводим тихий день в моей комнате. Она несколько раз обыгрывает меня в «Хальму», потом я делаю вид, что увлеченно читаю, но мысленно сама то с Эшем у беседки возле пруда, то с камертоном сегодня в полночь.
Внезапно распахивается дверь, да с такой силой, что сотрясаются стены. Мы с Аннабель подпрыгиваем в креслах, когда входит герцогиня в сопровождении своих гвардейцев.
–?Вон отсюда, – приказывает она Аннабель, которая тут же исчезает из комнаты.
Герцогиня сверлит меня суровым взглядом.
–?Я хорошо о тебе заботилась, не так ли? – спрашивает она.
–?Д-да, моя госпожа, – запинаясь, бормочу я.
–?И твоя жизнь была приятной, как я и обещала, не так ли?
Я киваю, пытаясь понять, что я такого натворила. Может, она знает про Люсьена? Или видела меня с Эшем?
–?Тогда потрудись объяснить, почему одна из горничных нашла вот
Это портрет, который я изменила заклинанием на цвет. На нем кожа герцогини по-прежнему отвратительно зеленая. Я внутренне съеживаюсь от страха, и, когда поднимаю глаза, догадываюсь, что на моем лице виноватое выражение.
–?Я… я… – Оправданий не находится.
–?Ты… что? – мурлычет герцогиня. – Сочла это забавным?
Я мотаю головой.
–?Может, ты испортила еще что-нибудь из моего имущества?
Она удивительно спокойна. Но от этого я волнуюсь еще больше, и меня прошибает пот.
–?Нет, моя госпожа, – шепчу я.
Герцогиня поднимает бровь.
–?Давай-ка проверим, говоришь ли ты правду.
Я была так поглощена герцогиней, что совсем забыла об ее ратниках. Двое вытаскивают меня из кресла и ставят на колени, а третий прижимает мою
