Потому что теперь я постоянно задаю себе несколько вопросов:
Какое безотчетное стремление – образ странного рая – вообще влекло меня в этот уединенный залив? И что же было такого в рассказе чудовищного существа, что и сейчас все еще меня завораживает, как ни пытаюсь я отрицать это? Ведь несмотря на то, что я рос на попечении у любящих и заботливых родителей, они не были мне родными. Попав к ним из приюта, я никогда не знал своих истинных матери и отца. Правда, тот, кого я звал отцом, однажды упомянул, что он приходится братом тому, кто меня породил. Только это он сказал мне, не прибавив больше ни слова. Но, учитывая это сомнительное родство, монеты, которые он мне завещал, те самые зловещие диски обретают особое, роковое притяжение. Возможно, он унаследовал их от своего брата, моего реального отца?
Кроме того, несмотря на кошмарный случай в том крошечном греческом заливе, я не утратил своей любви к морю и вижу удивительные сны о морских глубинах, которые могу описать не иначе как райскими, хотя и совершенно чуждыми.
И все же, не решаясь допустить, что мои страхи могут иметь реальное основание, я что есть сил уверяю, убеждаю себя, что рожден на земле и являюсь ее детищем, что мой удел – твердь под ногами, а не зыбкая океанская пучина. Временами мне удается почувствовать уверенность в этом, да…
И все же я знаю, что до конца жизни, как бы далеко он ни отстоял, буду скрупулезно следовать ежедневному ритуалу и осматривать себя – от макушки до пальцев ног, – очень, очень тщательно осматривать…
Брайан Ламли начал свою писательскую карьеру с подражания Г. Ф. Лавкрафту, а продолжил собственной оригинальной серией романов о вампирах «Некроскоп», которая снискала славу у множества поклонников по всему миру. В начале 1960-х годов, живя в Берлине, Ламли открыл для себя творчество Лавкрафта и решил попробовать себя в написании литературы в жанре хоррор, изначально основанной на известном лавкрафтовском цикле «Мифы Ктулху». Он прислал свои ранние работы Августу Дерлету, и принадлежавшее тому издательство
Русалка в пруду
Жил однажды мельник со своей женой, и жили они в полном довольстве. Были у них и деньги, и землица, и добра становилось все больше год от года.
Но беда настигает, когда не ждешь. Их богатство как прирастало, так стало и убывать года от года, и под конец у мельника не осталось ничего своего, кроме той мельницы, на которой он жил.
Он очень горевал и, даже ложась спать после дневных трудов, не находил покоя и все ворочался в своей постели, охая и тревожась.
Как-то утром поднялся он до восхода солнца и вышел во двор, думая, что на свежем воздухе станет ему хоть немного полегче. Когда он переходил через мельничную плотину, как раз вышел первый луч солнца, и он услышал какой-то плеск в пруду.
Он обернулся и увидел перед собой прекрасную женщину, которая медленно поднималась из воды. Ее длинные волосы, которые она отводила с плеч своими мягкими руками, падали по обе стороны и укрывали ее белое тело.
Мельник догадался, что то была русалка из пруда. От страха он не знал, то ли убегать прочь со всех ног, то ли стоять, где стоял. Но русалка сладким голосом окликнула его по имени и спросила, чем он так опечален.
Мельник сначала застыл, будто каменный, но, услышав, как ласково она с ним говорит, осмелел да и рассказал ей как на духу, что раньше жил в счастье и довольстве, а теперь вдруг обеднел, да так, что не знает, как дальше жить.
– Не тревожься, – отвечала русалка, – я тебя сделаю богаче и счастливее прежнего; да только ты должен пообещать, что отдашь мне то, что только что родилось в твоем доме.
«Что же еще это может быть, – подумал мельник. – Если не какой-то щеночек или котенок?» – и пообещал отдать то, о чем она просит.
Русалка опять ушла в воду, а он поспешил назад на мельницу, утешенный и радостный.
Не успел он еще до нее дойти, как из дверей вышла служанка и крикнула, что он может радоваться, потому что жена родила ему сына.
Мельник замер, как громом пораженный: понял он, что вероломная русалка знала обо всем и провела его. Понурив голову подошел он к постели жены. Когда же она спросила его: «Разве ты не рад такому пригожему мальчику?», – он поведал ей, что с ним случилось и какое обещание дал он русалке.
– На что мне богатство и достаток, – прибавил он, – коли я должен лишиться своего ребенка? Но что я могу поделать?
И никто из родни, которая пришла поздравить их, тоже не знал, чем помочь горю.
Тем временем удача вернулась в дом мельника. За что бы он ни взялся, все ему удавалось. Казалось, будто шкафы и сундуки наполнялись сами собой, а деньги в комодах прирастали за ночь.
Прошло совсем немного времени, а его состояние значительно умножилось против прежнего. Но мельник не мог всему этому радоваться: клятва, данная
