возможно лишь при неимоверном стечении обстоятельств, а потому – очень маловероятно.
Риз подозревал о существовании некой формы самоопределения посредством биологического императива, при котором сам лицехват претерпевал изменения, чтобы превратиться в королеву и сохранить вид.
Как бы там ни было, об этом свидетельствовало количество чужих, которые уже появились внутри комплекса, а иных доказательств и не требовалось. Где-то в колонии у чужих была королева, которая выросла и производила яйца с поразительной скоростью, служа еще одним впечатляющим примером проявления биологического императива. Судя по тому немногому, что они уже узнали, стало очевидно, что эти ксеноморфы были самыми удивительными существами, с какими только приходилось сталкиваться людям. Они жили, чтобы сохранить свой род, и не знали пощады в стремлении к этой цели.
Сзади раздался глухой стук, и оба резко обернулись. Стамович приготовился открыть огонь. В коридоре с поднятыми руками стоял доктор Мори, а его лицо было почти таким же белым, как и его волосы.
– Нет, не надо! – вскричал он. – Здесь только я.
Казалось, он запыхался. Доктор Риз был готов отчитать его за неосмотрительность, но затем снова открылась дверь на лестницу и оттуда возникли их лаборант, Хати Фукуа, и вооруженный механик, который вызвался их защищать. Последний полагал, что оказывает великую помощь всей колонии, раз уж научная группа пытается найти самый быстрый способ убивать чужих.
Что, конечно, ничуть не соответствовало действительности.
– Господи, док, – сказал Стамович доктору Мори. – Так и пулю в голову схлопотать как раз плюнуть.
Доктор Мори громко выдохнул и, опустив руки, поспешил к ним.
– Доктор Риз, нам нужно поговорить.
Риз подал знак Стамовичу.
– Ведите нас, мистер Стамович. Дайте, пожалуйста, нам с доктором Мори возможность побеседовать.
Мори махнул рукой Хати. Та вместе с механиком последовала за двинувшимся к хранилищу Стамовичем.
– Что это за спешка такая, раз вы за мной так гнались? – негромко спросил доктор Риз, поглядывая перед собой и назад, чтобы убедиться, что их никто не слышит.
Мори сдвинул брови. Риз, может, и был его начальником, но ему не нравилось, когда с ним разговаривали тоном, напоминающим его собственный. Только Риза не волновало, что нравилось и что не нравилось доктору Мори.
– Я только что узнал, сколько у нас убитых или пропавших колонистов, – тихо проговорил Мори. – Уже пора, доктор Риз. Я разработал компьютерную модель исхода всего этого, но этого нам и не нужно было, да? Вам сейчас нужно просто сделать звонок. И пора нам покидать Ахерон. Образцы готовы к погрузке на транспорт, я сохранил все данные. Уже готово все, что нам нужно…
– Но не все, чего мы хотели, – возразил доктор Риз, бросив косой взгляд и раздраженно сощурившись. – Компания захочет получить живого ксеноморфа – или хотя бы овоморфа[10] на худой конец.
– И как вы предлагаете его достать? – прошипел доктор Мори.
Доктор Риз не ответил и продолжил шагать дальше, так что Мори схватил его за руку и заглянул в глаза.
– Модель совершенно точно…
– Я контролирую ситуацию, доктор Мори, – заверил Риз, крепко сжав зубы в гневе, вспыхнувшем от наглости коллеги.
– Это только иллюзия контроля, – прошептал доктор Мори. Они оба понимали, что все трое их спутников сейчас остановились и смотрели на них. – Время уходит. Если мы хотим сохранить данные и свои жизни, нужно улетать.
– Скоро полетим, – пообещал доктор Риз. – Доверьтесь мне.
ДАТА: 26 ИЮНЯ 2179 ГОДА
ВРЕМЯ: 11.17
Энн вошла в хранилище с огромным ящиком свежих фруктов из теплицы.
Она провела около двух часов, собирая фрукты и овощи с заведующей теплицей, Женевьевой Дион, и кучкой других добровольцев, и это были одни из самых пугающих часов в ее жизни. Даже несмотря на то, что с ними был один пехотинец и двое вооруженных разведчиков, которым было поручено приглядывать за ними, пока они работали.
Она гордилась тем, что участвовала в этом добровольно, и была рада помочь этим людям. Отчасти, она это знала, эти чувства обуславливались вероятностью того, что ей придется всех их бросить. Некоторые из них приходились ей друзьями, а те, кто не приходились, все равно были частью большой семьи, в которую превратилась их колония.
Тем не менее Энн свой долг исполнила. Все время, что она находилась в теплице, и весь путь обратно у нее по коже бегали мурашки от ожидания, что вот-вот нападут чужие. Она думала, что это ощущение пройдет, когда она снова окажется среди людей, но не тут-то было. Поставив корзину с продуктами, она осмотрелась вокруг. При этом всякий раз, когда в ее поле зрения попадала забаррикадированная дверь или темные трубы с ввинченными решетками, она чувствовала, что у нее учащается пульс.
