Вернемся – отпустим, если он нам не понадобится. И мы скользнули в воду. Плот был моей оригинальной конструкции. Во-первых, между бревнами вставили двенадцать трубочек из тростника. Постарались сделать так, чтобы они не выпали. Обмазали все смолой, которую Геракл растопил на костре, безнадежно изуродовав мой любимый котелок. Оставили парочку щелей в бревнах, как раз под пленными. И – самое главное – Геракл, отлично владеющий топором, прибил к бревнам четыре – ручки? рычага? Короче, четыре палки и привязал к ним ремни, уцепившись за которые мы могли плыть и тащить плот за собой. То, что мы хотели совершить, было подло и мерзко. Но что ж теперь поделать?! Не получается быть чистеньким и беленьким для всех вокруг. Вот не получается. Я решила именно так и перестала переживать, а Геракл еще и не начинал. По его мнению, этих двоих стоило убить уже за попытку кражи! Дикий мир!
На рассвете мы вошли в воду и поплыли. Это оказалось несложно. Морская вода щипала глаза, ну да черт с ней. Мы держались руками за ремни, периодически вдыхали воздух через трубочки и трогали ножи за поясом. Я часто поднималась на поверхность и проверяла, туда ли мы плывем. Потом перестала. Птички начали летать слишком близко над водой. А вот и скалы. Воплей я не слышала – вода глушила все звуки, но первое перо, упавшее вниз, увидела. Оно пробило верхние слои и теперь медленно погружалось за счет веса ости. Я знаком показала Гераклу, чтобы держал плот, и отвязала от пояса мешок. Собирать перья было довольно легко. Они медленно тонули. Мешало другое. Надо было постоянно подплывать к плоту и переводить дух. Геракл время от времени шевелил плот, чтобы поддержать в птичках боевой дух, – и я чувствовала содрогания дерева. Когда я наполнила третий мешок и подвесила его к плоту – всего около ста пятидесяти перьев, Геракл кивнул мне на мою сторону плота. Я послушно взялась за рычаг и потянула плот обратно, всей кожей ощущая, как в дерево над нами втыкаются перья. Тянуть его оказалось куда как труднее. То ли плот потяжелел, то ли мы устали – кто знает. На берегу мы выяснили, что то и другое было верным. Плот стал гораздо тяжелее, чем прежде, – за счет перьев, а мы, выйдя из воды, только-только и смогли втащить его на песок – и тут же рухнули рядом. К черту все вокруг, даже надвигающуюся грозу – к черту! Я подумала, что теперь я еще долго нырять не стану.
Гроза так и не налетела, чему мы очень порадовались. Есть в мире справедливость. Нам было сейчас ну совсем не до грозы. Мы выполняли очень тяжелую и грязную работу. Дергали перья из плота и из того бедняги, отмывали их в море от крови и складывали на песке. Потом пересчитаем, просушим и сложим в мешки. Было противно до тошноты. И это еще мягко сказано. Человек, которого я (чего уж там оправдываться – я, без меня Геракл век бы до этого не додумался!) использовала как приманку, был весь истыкан перьями-стрелами. Хорошо еще, что Геракл плотно пригнал бревна друг к другу, а щели замазал смолой. Если бы кровь попала в воду, нам бы пришлось солоно. Акулы чуют кровь за несколько километров… хотя я не знаю, водятся ли здесь акулы. Наконец все было промыто, уложено в несколько куч на песке, и мы поделили обязанности с Гераклом. Он пошел хоронить нашего воришку, а я начала считать перья и укладывать их. Всего оказалось семьсот двадцать шесть перьев самых разных размеров. От коротеньких до длиннющих. Я отложила тринадцать перьев получше для себя любимой. Подумала – и отложила столько же для Геракла. Семьсот – красивое ровное число. Хватит царю за глаза. Мы и так план перевыполнили не хуже коммунистов. Аж на сорок процентов. Потом я подумала – и оседлала коней. Собрала вещи. Пора. Наконец вернулся Геракл.
– Я тут похоронил этого воришку в пещере. Потом показал труп его приятелю. Тот раскаялся в своих заблуждениях и уверяет, что никогда воровать не будет, – подмигнул мне приятель. – Я ему поверил и оставил нож. Кляп вытащил, ноги развязал, так что парень сам освободится часов через шесть. Мы уже будем далеко.
– Это где ж ты нож оставил? – удивилась я.
– А в пещеру кинул туда подальше, – пояснил приятель. – Пока найдет да пока разрежет… А чего ты перья не убрала?
– А это ты сам убери, – пожала я плечами. – У нас семьсот двадцать шесть перьев. Тринадцать мне, тринадцать тебе, остальное Репею. Будешь потом детям показывать.
– Еще детей мне не хватало, – фыркнул Геракл. – Благодарствую.
Я улыбнулась, приподнялась на цыпочки и чмокнула приятеля в щечку.
– Поехали. Нас ждет отчет у Эмрипея. Будем врать напропалую.
– А зачем врать? – не понял Геракл, забираясь на лошадь.
– Как – зачем? Ну ты и наивен, друг мой! Даром что выше меня вымахал. Учти на будущее – люди ценят тебя не по подвигам, а по твоим рассказам. Главное, не стесняться вешать лапшу на уши – все сожрут и добавки потребуют!
Мы рассмеялись и отправились в обратный путь.
Глава 14
Его величество Эмрипей был в натуре весьма не в духе. Как мои студенты перед зачетом. Тоскливый такой, хуже всякой истерики.
– Чего надо? – лениво поинтересовался он у меня и Геракла. – Я кому сказал, без перьев не возвращаться?! Вы что, ослушаться меня решили?!
