– Максим-Адриано, ты уж упроси внука, чтобы он там всё в растворе проверил – перепроверил! А? Вдруг он чего забыл? Или не учёл? Тело-то у меня одно было… Да и дух остался в единственном числе…
Ну я как мог, постарался закидать нашего учёного деятеля вопросами, но он и отвечать не собирался:
– Деда, залезай в ванну, время убегает, раствор осаживается! Всё учтено и просчитано, бояться нечего. Гром, следи, чтобы контуры привидения нигде не выступали за контуры тела.
Уже залезая в ванну, старый барон окончательно расклеился, теряя присутствие духа. Только и проворчал еле слышно себе под нос:
– Если он меня угробит… прокляну! – А потом его голос стал неслышен.
Я ещё немного подвигал вытянувшееся, распрямлённое и вполне нормальное по цвету тело в растворе, совмещая имеющиеся контуры до желаемого, и процесс первого слияния оказался завершён.
– Идём теперь мыть руки да спокойно обедать, – тут же заявил Эван. – Пока нас никто не штурмует… И давай, рассказывай: чему тебя в сфере наложения дебафов научили?
А мне-то что? Похвастаться всегда приятно. Вот так, довольно просто и без натужных усилий, я стал магом. Точнее говоря, прокляторщиком.
Глава 34
Милые бранятся…
Я ни капельки не сомневался, что нарядившаяся в новое платье сияда вновь демонстративно опоздает на обед, объявленный фейри заранее и каждому персонально. Мы уже расселись и взялись за вилки, когда икона, идеальная женщина и богиня в одном лице вплыла в зал и замерла в ожидании. Естественно, что восторженные поклонники тут же поспешили прогнуться в выражении своих верноподданнических чувств, бросившись к ней с двух сторон, целуя пальчики, лепеча восторженные комплименты и провожая с придыханием к столу.
Причём ведьма демонстративно не села с левой стороны, а прошла на противоположный от меня торец стола, вроде как зарезервированный мною для хозяина замка, и уселась там. Ещё и сердито, требовательно на меня уставилась, словно обязывая к отчёту или к произнесению панегириков в её честь.
Конечно, я смотрел на неё с восторгом, любовался от всей души, но потакать нехорошим тенденциям в плане зазнайства одной из сторон не собирался. А потому и сказал:
– Зря стараешься, Дани! Я уже всё равно тебя люблю! – И отсалютовал в её сторону бокалом с вином: – Твоё здоровье, дорогая!
Смутил! Хорошо так смутил красавицу. Внешне это было не заметить, зато я своей ауроцепцией явственно ощутил полное смятение чувств в сознании сияды, даже несмотря на расстояние, нас разделяющее. Ещё бы! Не так, наверное, она ожидала от меня получить признание в любви.
Усевшиеся по бокам от неё кавалеры так и вскинулись возмущённо. Но если Димон Чайревик промолчал в притворном негодовании, то Эван Брок не стал сдерживать своего раздражения:
– Я бы попросил вас, сударь, сдерживаться от подобных высказываний в моём доме! – зашипел он официальным, чиновничьим канцеляритом. – Тем более в адрес той женщины, которую я одарил всем! Обеспечил её уникальную красоту любыми одеяниями, драгоценностями и предоставил ей все условия для комфортного отдыха.
– Да ладно тебе, Эван! – рассмеялся я вполне искренне. – Какие могут быть счёты между друзьями? Ха-ха! Я спас тебя от смерти, освободил тебя от тюрьмы, ты оказываешь гостеприимство моей возлюбленной женщине – кто это всё может подсчитать, сравнить или взвесить?
– А с каких это пор она стала твоей возлюбленной? – Из глаз некроманта так и полыхало ядовитой язвительностью.
– Да с того самого момента, как её тельце упало мне на голову, – продолжал веселиться я. – Хорошо так упало, смачно! А на моей родине подобное обозначает согласие женщины на брак. Ну и я, как порядочный джентльмен, не собираюсь от оного отказываться.
– Даже так? – скривился в удивлении встрявший в разговор Чайревик. – То есть у вас как бы уже и помолвка состоялась?
– Можно и так сказать…
– И мы восседаем рядом с твоей невестой?
– Не возражаю. Она у меня девушка самостоятельная, умная, сама выбирает, где ей и рядом с какими друзьями усаживаться. Тем более она прекрасно знает, что к истинным, боевым товарищам я нисколечко не ревную.
– А позволь узнать… – попытался повысить голос уставившийся на меня Брок, но был прерван недовольным возгласом Даниэллы:
– Хватит! – Секунд десять она буравила меня взглядом и гневно раздувала свои прелестные ноздри. – Это натуральное хамство – вести подобные разговоры в моём присутствии!
На это я попытался невинно пожать плечами:
