признаться и в итоге погибла.
– Но он убежал…
– И правильно сделал! Хороша бы я была, если бы он погиб вместе со мной!
Я молча слушал Лейну и не знал, что сказать.
– Идите обратно. Я задержу их, мне они не опасны.
– Я…
– Иди и не глупи больше! Что для нас с тобой смерть? Лишь часть пути!
Арья замерла, глядя в глаза сестре. А потом резко развернулась и, схватив нас с Шеалой за руки, пошла, не оглядываясь назад. Скелеты Лейны защищали нас от мертвецов.
– Не оглядывайся назад! – строго сказала Арья Шеале. – Ни в коем случае!
Я не понял, зачем Арья тащит меня за собой, но послушно шел следом.
– Маэл! – Повернувшись – на меня запрет оглядываться не распространялся, – я увидел Радеша. – Мы еще продолжим наш разговор!
– А почему не сейчас? – спросил я, не совсем понимая, что происходит.
– А с чего ты решил, что мертв? Ты просто хотел умереть и потому заблудился! Но я жду тебя обратно!
А ведь точно… в том вихре сил меня могло вышвырнуть куда угодно. Ничего удивительного, что, потеряв сознание, я очнулся в Мире мертвых. А Арья поняла это и пошла за мной. Интересно, сколько времени я тут провел?
Хотел умереть? Заблудился? Возможно… заблудился в собственных переживаниях и угрызениях совести и забыл, что только пока ты живешь – ты можешь исправить или искупить свои ошибки и преступления. А вот потом тебе остается только существовать, не в силах ничего изменить…
Эпилог
Ворота открылись, и по глазам больно ударил яркий свет. Я тронул поводья и шагом поехал вперед. Едва Аврелий выехал из храма, раздался торжественный звон колоколов.
Под веселый перезвон и приветственные крики процессия выехала на улицу. Аврелий верхом на белом скакуне ехал впереди всех. Рядом с ним были бдительные гвардейцы.
Фелиция и Араэл двигались друг рядом с другом, немного отстав от императора. Девушки лукаво улыбались и вели себя благопристойно, как и положено императрице и ее фрейлине. Да только мало кто знал, что обе девчонки прятали под одеждой целый арсенал: метательные ножи, даги и даже револьверы.
Фелиция вела себя как хотела, с легкостью нарушая законы моды и неписаные правила светского общества. И удивительное дело: чем больше от этого негодовало почтенное общество – там сильнее влюблялась в дерзкую императрицу молодежь.
А простой народ просто боготворил Фелицию. За смелость, открытость и справедливость. Кто еще мог смело, без охраны носиться по Райхену, заходить в любую забегаловку и запросто общаться с любым человеком?
Аврелий рассказал Фелиции про Агнессу. Поступок девушки меня не очень удивил. Она сделала незаконнорожденную дочь императора своей фрейлиной и подругой. А на все наши вопросы Фелиция отвечала просто: «Она член нашей семьи и будет жить с нами».
Сегодня был замечательный день. Первый по-настоящему теплый, солнечный и весенний день после долгой и холодной зимы. Первый день, когда после нескольких месяцев тяжелой работы мы с Аврелием наконец вздохнули с облегчением.
Дела в империи шли не лучшим образом. Революция затихала с трудом. Периодически вспыхивали волнения. Тяжелая война измотала армию и флот. Реформы хорошо выглядели на бумаге, но на деле все шло далеко не так гладко.
Но главное – то, что вчера кунакский посол спешно, боясь, что Аврелий передумает, поставил подпись под мирным договором. И на этот раз можно было не бояться новой войны.
В Кунакском патриархате полыхает гражданская война. Восстание началось внезапно, с какой-то мелочи, и уже через пару дней огромная держава была расколота на части. Получив известие об этом, я долго не мог поверить, а потом сказал: «Мы спасены». А император открыл бутылку шампанского и выпил из горла.
Победа в войне и заключение мира на очень выгодных условиях во многом нам помогли.
Харальд вернулся на север. Он сам об этом всерьез заговорил как-то. А потом как раз освободилась должность в Северной области. Я знал, что никто лучше него не справится там. Давно пора было начать назначать на высокие должности северян – и Харальд лучшая кандидатура.
Тирион устало зевал на коне. Он по-прежнему ворчал на меня, говоря, что я заставил его работать на себя, но почему-то никуда не собирался уходить. Парень привык и к столице, и к работе моим помощником.
Меня и Араэл приняли в клан. Данте устроил из этого целую церемонию. Он нарушил целый ряд неписаных традиций и пригласил на свою инаугурацию представителей других кланов и журналистов. Этого никогда не было.
Первым делом он принял нашу с Араэл присягу клану, а потом произнес свою речь:
