Я не чувствовала рук и ног, тело застывало от холода…
Кажется, уже и сердце перестало биться, а я смотрела на убийцу, взиравшего на меня с холодной ненавистью в глазах, но при этом совершенно спокойного внешне…
Я слышала, как Ясмина голосит на всю улицу, а сама словно приклеилась к страшным карим глазам изверга…
Наконец, он медленно поднял руку, сделал вид, что стреляет в меня, и отступил в глубь коридора, растворяясь в доме.
Стоило потерять зрительный контакт со смертью, напряжение последних минут борьбы за жизнь, что до сих пор удерживало меня на ногах, разом покинуло мое тело, сменившись холодом и апатией. Я осела на траву. Кажется, раскачивалась, обняв колени, а перед глазами плыла Сора… По злому року оставшаяся там, наверху, в доме, где сейчас вновь хозяйничает маньяк. Бедняжка в его власти, а я ничего не могу поделать. Ни встать, ни позвать на помощь, мало того, погружаюсь в странное вязкое болото, вновь утопая в трясине ужаса и все-таки настигшем кошмаре.
Глава 19
Офицер СОАТа Доминик Ресс возвращался домой, предвкушая встречу с красавицей Эвелиной, Эвой, Рыжиком… Сильной и слабой зеленоглазой девушкой, прочно обосновавшейся в его душе. Душе черного шелона, горевшего от нетерпения. Жгучего, непривычно настойчивого, разгонявшего кровь в ожидании. Ветер врывался в автомобиль, но не остужал тело, а тоже обжигал щеку и обнаженное предплечье, выставленное в окно. Мысли занимала Эва — красноволосая искусительница, нуждающаяся в доме, как защитной крепости. В выразительных блестящих глазах которой было столько одиночества и тщательно скрываемого от всех страха перед этим миром.
Она боялась, но боролась — как с миром, слишком рано показавшим ей свои не лучшие стороны, так и с самой собой за любую кроху уверенности. Ее слабость возбуждала берсерка — шелон как никто другой чувствует тех, кто нуждается в его защите и опеке. А Эва… Эва — ловушка для неприятностей, магнит для случайностей и совсем неподходящих людей. Слишком красивая, слишком одаренная, умная, искренняя, но слишком добрая и наивная.
Сущность шелонов не переносит сюрпризов — это знает любой и, конечно, Доминик Ресс. И когда впервые увидел новую соседку, понял, что испытывает не праздный интерес к незнакомой, очаровательной, одинокой девушке. Поэтому методично, даже нарушая правила и порядок, принятые на службе, занялся проверкой ее прошлого и настоящего исключительно в личных целях. Фактически бесцеремонно рылся в чужой жизни, узнавая, чем дышит приезжая экзотическая красотка, чем интересуется, пока не осознал: попался.
Почти месяц Эвелина Андреевна Кыш, двадцати шести лет от роду, была для него увлекательной, интригующей загадкой, но когда она оказалась в ловушке своего новенького автомобиля, да еще одновременно забавно переговариваясь с подругой по громкой связи, ситуация изменилась. Наблюдение издалека, тайком закончилось! Доминик, поспешивший на выручку хорошенькой девушке, в непосредственной близости прочувствовал ее гибкое стройное тело, окунулся в чистую зелень глаз, вдохнул легкий цветочный аромат и ощутил ее тайный страх, который не смог, как обычно, бесстрастно пропустить мимо. Трогательно беззащитная соседка-иностранка опасалась, но так доверчиво льнула к большому шелону. Черные метки, казалось бы, могли отпугнуть любого, но, по-видимому, не ее.
Доминик Ресс — одержимый, шелон — впервые в жизни почувствовал не только физическое вожделение, но и желание обладать. С того момента прошлое и настоящее Эвелины вновь подверглись тщательному анализу, чтобы узнать, что его ожидает в будущем. В сущности, результаты ободряли и дарили надежду.
Хорошая домашняя девочка, говорила о таких его мама. Двадцать лет усиленной опеки в семье Кыш. Всепоглощающая любовь, забота о единственной дочери, воспитание в среде, где семья — святое и центр вселенной, где всегда безопасно и тепло, где помогут решить любую проблему, сформировало сознание и принципы Эвы. И даже пять лет преследования тираном и моральным уродом не смогли сломать ее, изменить базовые понятия и настройки, сформированные в семье, как заумно пишут в учебниках и специальной литературе, которую Доминику в силу профессиональной необходимости пришлось тщательно штудировать.
Жизненные реалии госпожи Кыш, по мнению прежних соседей, милой, рыженькой, вечно занятой девушки, порадовали и успокоили Доминика: их семьи схожи в чем-то. Правда, в большей степени это касалось мамы, которой приходилось уживаться с мужем и сыновьями, обладающими еще теми характерами, принимать избыточную опеку сразу двух шелонов, ищейки и других сыновей, к ее радости, не туманников, но с не меньшими инстинктами собственников-защитников.
«Надо познакомить Эву с родными…» — подумал он, но мысль резко оборвалась, когда, свернув на свою обычно тихую мирную улицу, Доминик неожиданно увидел столпотворение. Внутри моментально скрутилась тугая спираль, которая сжималась, леденила внутренности, хоть еще не понял, по какому поводу здесь собралось столько журналистов с камерами наперевес и толпа внуков, озабоченно шнырявших между весьма обеспокоенными местными жителями. Главное — несчастье уже случилось. И наверняка произошло что-то из ряда вон: слишком много народу и служебных машин, выстроившихся вдоль заборов. Тут и сверхчутья шелона не требуется, чтобы сделать вывод.
