Экспедиция в Лунные Горы

сражаться со мной.

— Сражаться? Почему?

— Потому что я этого хочу.

Джамадар приказа своим людям расчистить круг. Пленников оттащили к границам, вокруг собрались бандиты. Бёртона вздернули на ноги и втолкнули внутрь. Воин бросил ему к ногам скимитар. Бёртон нагнулся, поднял его и отметил, что клинок хорошо сбалансирован.

Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон был мастером фехтования, но предпочитал колющее, а не рубящее оружие. Рапира требовала искусства и тонкости, сабля — скорее силы, скорости и безжалостности. Впрочем, было и несколько технических приемов, которые, к счастью, он знал в совершенстве.

Он взял саблю, сузил глаза, посмотрел на врага и вздохнул.

Покидая остатки Орфея он повесил на пояс кожаные ножны, в которых находился очень странно выглядящий револьвер, — на самом деле евгенически измененный кактус — стрелявший отравленными шипами, одно прикосновение к которым мгновенно сбивало с ног любого человека. Похитители не сняли его, и Бёртон скорее хотелось использовать кактус и лишить предводителя Последователей Раммана сознания, чем рубить его. Раны от сабли, если они не в голову, шею или живот, редко убивают быстро. Вместо этого жертве приходится страдать часами — или днями — от жуткой боли, за которой часто следует заражение и мучительная смерть. Он знал, однако, что даже если сумеет вытащить револьвер, в то же мгновение мушкеты расстреляют его.

Джамадар Дарвас подошел ближе и взмахнул скимитаром.

— Как ты получил шрам на лице, Абдулла? — спросил он.

— Дротик, — ответил Бёртон. — Брошенный одним абиссинцем.

— Ты убил его?

— Нет.

— Большая ошибка. Мой народ говорит: «Когда враг нападает на тебя...»

— «...искупайся в его крови», — закончил Бёртон.

— Ха! Твои знания просто поражают. Не жил ли ты среди детей Аллаха?

— Я — хаджи.[16]

— Что? Паломник? Правоверный? Не знаю. И я зауважаю тебя еще больше после того, как выпущу из тебя кишки.

Дарвас внезапно бросился вперед и рубанул Бёртона в голову. Королевский агент легко отразил удар и полоснул в ответ, прорезав одежду Дарваса. Белуджи прыгнул назад и воскликнул:

— Ага, так ты еще и понимаешь в саблях, а?

— Да, — ответил Бёртон, медленно кружа вокруг него. — И эти предназначены для сражения на лошадях, не боя лицом к лицу. Тем не менее есть несколько приемов, которые можно использовать и во время пешего боя. Например... — и он шагнул вперед, присел и, балансируя на одной пятке, сделал полный круг и, используя скорость движения, со страшной силой ударил вверх под углом в двадцать градусов. Дарвас успел только поставить свое оружие между собой и Бёртоном; два скимитара с лязгом столкнулись, сабля Дарваса отлетела назад и силой ударила в него самого, заставив пошатнуться.

Бёртон, используя преимущество, ударил соперника справа — белуджи с трудом отбил.

Дарвас закачался, едва не упал и выдохнул:

— Клянусь аллахом! Ты даже лучше, чем я ожидал.

— Человек не должен безрассудно выбирать себе врагов, — посоветовал Бёртон. — Меня поразило, что ты выбрал именно меня. Не заплатил ли тебе кто-нибудь?

— Да, верно.

— Когда я рассказал тебе о человеке из латуни, ты воскликнул: «На этот раз целый человек в целом механизме». Возможно, ты видел человека, частично сделанного из металла? Возможно, человек с наполовину металлической головой заплатил тебе за меня?

Джон Спик.

— Не отрицаю. Хватит болтать. Давай сражаться.

Бёртон перебросил скимитар в левую руку.

— Расслабь тело, Джамадар, и управляй саблей только запястьем, а не всей рукой. Сейчас ударь меня.

— Ты уверен?

— Бей!

Джамадар скривился. Дуэль шла совсем не так, как ему хотелось. Он сплюнул на песок, слегка согнул ноги и вытянул вперед руку с саблей. Два человека кружили по площадке, глядя друг на друга темными глазами.

Дарвас бросился на Бёртон и ударил с такой скоростью, что сабля, казалось, расплылась в воздухе. Клинок ударил Бёртона чуть ниже груди, но исследователь, крепко упершись ногами, защитился собственной саблей, держа скимитар концом вниз и прижимая к телу от плеча до середины бедра.