Пробужденный

Ушебти попытался качнуть головой – и тут же застонал от боли.

– Он не хотел све… дений.

– Тогда чего он хотел? – тихо спросил Амон. Каждое его слово было пронизано бесконечной печалью.

– Остановить церемонию и передать со… общение.

Тело мужчины начало содрогаться, как при конвульсиях, и Амон вопросительно обернулся к брату. Тот кивнул и, протянув руки к умирающему ушебти, прошептал несколько слов. Что бы ни сделал Астен, его магия помогла: судороги прекратились, и единственный глаз старика словно прояснился.

– Какое сообщение? – мягко спросил Амон.

В ту же секунду лицо слуги озарилось странной решимостью, а тело наполнила невидимая сила. Сломанные руки вытянулись по бокам, а глаз закатывался, пока рядом с пустой глазницей не осталась одна белоснежная сфера.

Шипение, сорвавшееся следом с его губ, было ничуть не похоже на обычный голос ушебти – и мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вникнуть в смысл слов:

Ты ищешь бога, облаченного силой луны,
Но луну скрыли тучи, и свет ее угасает.
Твои слезы пожрет ненасытное пламя,
И ты будешь грызть пальцы в своей безутешной скорби.
Тьма идет за тобой по пятам, и надежды не будет.
Личинки и черви разорвут его тело на части —
Но ты сможешь избегнуть беды, заплатив мою цену.
Для тебя это будет пустяк, безделушка.
Какая?
Просто глаз – но лишь тот, что дарован тебе богом солнца.
Око Гора станет довольной платой за брата.
Пусть его сожрут звери и твари подземного мира,
И тогда вы встретитесь снова в долине посмертья.
Если же ты за ним не придешь,
Я нашлю на Египет чуму и потоп,
Заслоню вечным мраком сияние солнца,
Исторгну из месяца кровавые слезы
И сотрясу сами основы Вселенной,
Пока не погаснут все звезды и все светила,
И человечество не обратится во прах.
Да будет так.

Договорив, ушебти обмяк. Голова старика безвольно свесилась набок, и его тело начало стремительно погружаться в песок, который будто вознамерился похоронить его заживо. Вскоре на поверхности осталась одна голова; туловище и ноги ушебти стали костяком для песочного замка – хотя нет, не замка, а скорее древнего дворца или храма.

Я в ужасе прижала руку ко рту.

– Он же не хочет… Он серьезно собирается обменять Амоза на глаз Амона?! – последние слова никак не шли на язык.

Глядя в пустую глазницу изувеченного ушебти, я не могла отделаться от мысли, какую нестерпимую боль он пережил. Амон не мог повторить его судьбу. Не должен был.

Братья оглядели песочный храм, выросший на костях старика, и обменялись многозначительными взглядами. Затем Амон опустился на колени рядом с головой ушебти и накрыл ладонью его окровавленное лицо.

– Ты хорошо мне послужил, – сказал парень. – И теперь свободен от своей службы. Пусть за твою верность боги наградят тебя счастливым посмертием.

Ушебти испустил глубокий вздох – и я почти увидела, как покидает его жизненная сила. Изо рта старика вырвалось едва заметное облачко света; все