Но тот даже не обратил внимания на бывшего наставника. Вместо этого он повернулся ко мне.
– Я не упущу ни малейшей возможности снова заглянуть в твои прелестные глаза.
Некромант вскинул руки, и красный туман, до того преграждавший дверной проем, заструился к нему, точно собака на зов хозяина. Затем мужчина соединил ладони – и исчез под грохот, похожий на раскат грома.
Остатки тумана рассеялись, и Астен с Амозом принялись оттаскивать тела зомби, грудой свалившиеся в проходе. Я оперлась на руку доктора Хассана, который был совершенно оглушен предательством помощника, и заковыляла к Амону.
Теперь я видела, что у его ног лежит поднос с древними хирургическими инструментами – видимо, их-то и украли с выставки. По полу растекалась лужа липкой крови. Я с ожесточением пнула поднос и опустилась на колени перед Амоном.
Руки парня до плеч покрывала кровавая короста. На пальцах и бедрах зияли глубокие порезы, а сквозь лохмотья, некогда бывшие рубашкой, проглядывала уродливая колотая рана.
Я осторожно дотронулась до его руки.
– Амон? Ты меня слышишь? Мы пришли! Все закончилось.
– Лилия? – начал парень, но его голос надломился.
– Я здесь! Со мной твои братья. Теперь ты свободен.
Руки Амона, цеплявшиеся за подлокотники кресла, затряслись. Дрожь все нарастала, как будто он боролся с огромной невидимой силой. Наконец парень со свистом втянул воздух и поднял голову.
Увиденное наполнило меня ужасом.
По комнате прокатился вопль, оборвавшийся плачем, но я не сразу поняла, что исходит он от меня.
Прекрасный золотой бог солнца – и парень, в которого я так нелепо и опрометчиво влюбилась, – больше меня не видел.
Вместо теплых ореховых глаз на меня уставились две темные, окровавленные, совершенно пустые глазницы.
Глава 21. Крокодильи слезы
– Амон? – Я осторожно отвела волосы с его лба, вздрогнув от прикосновения к ледяной коже. Смеющиеся ореховые глаза исчезли безвозвратно, и мое сердце было так же пусто и изуродовано, как глазницы человека, сидевшего сейчас передо мной.
Губы Амона покрывала корка засохшей крови, дыхание выходило из груди с мучительными присвистами, будто он был древним стариком. Из моих глаз брызнули горькие слезы. Я больше не могла на него смотреть, а потому опустилась на пол и прижалась щекой к коленям.
Ирония заключалась в том, что даже теперь, до смерти изувеченный, Амон считал своим долгом меня утешить.
– Тише, Нехабет, – просипел парень, гладя мои волосы. – Все будет хорошо.
Голос Амона сорвался, и парень раскашлялся так яростно, что я не выдержала и вскочила на ноги. Обхватив его шею ладонями, я шептала какую-то успокаивающую ерунду до тех пор, пока сотрясавший его приступ не утих. Однако затем Амон опустил руку, которую прижимал ко рту, и я увидела, что она покрыта свежей кровью.
Я судорожно вздохнула и пошатнулась – но меня поддержал стоявший рядом Амоз. Я в отчаянии обернулась к лунному богу.
– Моя энергия поможет его исцелить?
–
Похоже, этот вопль отнял у Амона последние силы. Внутри парня словно что-то надломилась, и он обмяк в кресле, лишившись сознания.
– Ваша связь позволяет передавать энергию, – тихо сказал Амоз. – Но я сомневаюсь, что оставшихся у тебя сил хватит для его исцеления.
– К тому же он не хотел бы подвергать тебя такому риску, – добавил Астен. – Довольно вспомнить, как он все это время запирал боль в своей душе, не поделившись с тобой даже малой частью.
– Что ты хочешь сказать? Он сознательно блокировал нашу связь? Отказывался брать у меня силы?
– Помнишь, как ты внезапно спотыкалась или слабела? В эти моменты он утрачивал контроль, но все равно не позволял себе заимствовать у тебя энергию.
– Было глупостью с его стороны довести себя до такого состояния, – проворчал Амоз.
– Хочешь сказать, на его месте ты поступил бы иначе? – возразил Астен.
Амоз фыркнул и скрестил руки на могучей груди.
– Следуя таким курсом, он отсекает себе все будущие пути.
– Возможно, единственный оставшийся путь и есть его судьба.
