– Без трех каноп силы Амона близятся к нулю, – объяснил мне Амоз, проигнорировав реплику брата. – Сейчас он почти так же смертен, как ты. Если бы не сила сокола, инкарнация Апофиза наверняка бы его убила. Я не могу вернуться в прошлое, чтобы предотвратить это зло, но одолжу ему столько своих сил, сколько смогу. Остается молиться, чтобы их оказалось достаточно. Ты смертная, Лилия, и твоя жизненная суть уже под угрозой. Я больше не позволю тебе рисковать собой.
– Мне все равно. Просто скажи, что мы можем для него сделать?
Амоз вздохнул и потер подбородок, бросая на меня косые взгляды.
– Я могу исцелить его настолько, чтобы он продолжил существование в этом мире. Глаза – другое дело.
– А я могу что-нибудь пожертвовать? – встрял доктор Хассан.
Амоз покачал головой.
– Для передачи энергии нужно быть с ним связанным. Но даже если Астен объединит со мной усилия и мы опустошим Лилию досуха, этого все равно будет недостаточно, чтобы вернуть Амону глаза. Я могу починить сломанное, но не возвратить отрезанное.
– Церемония важнее всего, – сказал Астен. – У Амона все еще остается третий глаз. Он поддержит его, пока Сет не будет заточен снова.
– Третий глаз? Ты имеешь в виду Око Гора?
– Да, – кивнул Астен, бросая краткий взгляд на доктора Хассана. – Вероятно, Себак поэтому так хотел завладеть глазами Амона.
– Он надеялся заполучить его волшебную силу, – сообразила я.
– Да, но Амон принял меры предосторожности, – ответил Астен. – Увы, они привели к прямо обратному результату.
– Что за меры предосторожности?
Звездный бог вздохнул и провел рукой по бритому черепу.
– Мы знали, что темный жрец попытается завладеть Оком, поэтому Амон отдал его на хранение другому человеку.
– Что? Оно у тебя?
– Нет. Боюсь, прямо сейчас оно у меня, – доктор Хассан выступил вперед. – Амон удостоил меня чести быть временным хранителем этой реликвии. Именно поэтому я смог отыскать саркофаг Амоза и выход из «каменного мешка».
– Но смертный не может долго выносить сияние Ока, – сказал Амоз. – Если мы не сумеем вскоре вернуть его Амону, ваш доктор окажется в плену иллюзий и рано или поздно сойдет с ума. Моя душа чуть не заблудилась, потому что Око не могло сфокусироваться.
– Ты имеешь в виду, когда мы тебя пробуждали?
– Да. Когда нас призывают из долины смерти, мы идем на свет Ока. Если бы Хассан не сумел меня направить, я бы остался навеки скитаться во тьме.
Я обдумала эту информацию.
– Значит, если мы быстро вернем Око Амону, все будет в порядке? В чем подвох?
– Спрятав Око, мы не позволили Себаку увеличить за счет него свою силу. Но теперь он знает, что Оком владеет кто-то другой, – объяснил Астен.
– И будет гоняться за доктором Хассаном?
– Нет, – ответил Амоз. – Он считает, что Око у тебя.
Доктор Хассан сделал замысловатый жест руками.
– Себак… страдает навязчивыми идеями.
Я скрестила руки на груди.
– Это еще мягко сказано.
– Пожалуй, – вздохнул археолог. – Боюсь, он с самого начала избрал вас своей целью, зная, что вы – главная слабость Амона. А теперь, думая, что вы храните Око Гора…
– Он начнет преследовать меня с удвоенным энтузиазмом.
– Учитывая, что в него сошел дух Апофиза, – добавил Амоз, – навязчивая идея превратится в одержимость.
– Он не успокоится, пока не получит тебя, Лилия, – на обычно невозмутимом лице Астена читалась тревога, и я поняла, что дело правда плохо.
– Ох.
Отлично, теперь у озабоченной инкарнации крокодильего бога не один, а целых два повода меня преследовать. Не таким я представляла финал нашей египетской экспедиции.
– Что ж, теперь мы хотя бы знаем, как темный жрец получил свои силы, – сказал Амоз.
– Серьезно? Я что-то пропустила?
– Он присвоил себе магию, заточенную в трех канопах Амона, – объяснил Астен.
– Но эта сила не предназначена для смертного, – кивнул Амоз. – Даже такого, которому покровительствует Сет. Вместо того чтобы сделать его
