любом случае оставлю тебя в покое.
Я уже направлялась к двери, когда до меня долетел голос Амоза:
– Если Амон не питает к тебе особых чувств, он просто дурак.
В словах парня звучала такая искренность, что по спине у меня побежали мурашки.
– Спасибо, Амоз, – тихо ответила я через плечо, прежде чем закрыть дверь.
Я не могла спать, когда Амон в таком состоянии, поэтому уселась в кресло, надеясь, что тишина меня немного успокоит. В кои-то веки мне не нужно было бежать, сражаться за выживание или препираться с темными жрецами. Поэтому я закрыла глаза и задумалась о своем самочувствии. Правда заключалась в том, что я еще никогда в жизни не чувствовала себя так плохо. Амоз назвал меня прекрасной, но зеркало отражало лишь уродство.
Обычно мягкая кожа казалась сухой, как пергамент, и была покрыта багровыми, желтыми и зелеными синяками, которые принимались ныть от легчайшего прикосновения. Хотя я несколько раз вымыла голову с кондиционером, пряди больше напоминали темные сосульки – а когда я тщательно их расчесала, на гребне осталось столько волос, что ими можно было бы набить подушку.
Никакой бальзам не мог спасти мои потрескавшиеся губы. Ребра торчали, как у скелета, – за время путешествия я потеряла несколько килограммов. Увидев меня, любой врач выписал бы направление в больницу. Пытаясь справиться хотя бы с обезвоживанием, я опрокидывала в себя один стакан за другим – но у воды был такой привкус, будто ее набирали прямиком из Нила.
Внезапно в дверь постучали. За ней обнаружился доктор Хассан с сумкой из магазина.
– Мы старались как могли. Надеюсь, там найдется что-нибудь подходящее.
– Спасибо, – сказала я, прижимая сумку к груди.
– Завтрак будет через пару минут. Надеюсь, я еще успею принять душ.
– Мне освободить спальню?
Археолог покачал головой.
– Я разделю комнату с принцами, – и он, кратко улыбнувшись мне напоследок, закрыл за собой дверь.
Разобрав сумки, я убедилась, что у Астена больше опыта в выборе женской одежды, чем у брата. Эта мысль вызвала у меня улыбку – однако она погасла, стоило мне вспомнить об Амоне.
В итоге я взяла брюки цвета хаки. Правда, они сидели немного свободно, но эта проблема решилась при помощи резинки на поясе. Затем я просунула голову в просторную тунику и отыскала пару сандалий, которые пришлись мне точно впору. Наконец я обмотала шарфом свою жалкую шевелюру и направилась в соседнюю комнату, чтобы посмотреть, что поделывают остальные.
В коридоре я столкнулась с Астеном, который таскал из прихожей только что доставленные яства.
– Вот это я называю пиром! – он кивнул на большое блюдо с жареным мясом и скрылся в спальне. Вернувшись, парень недоуменно нахмурился. – Почему ты до сих пор тут стоишь? Набивай живот, Лилия. Незачем ждать разрешения.
Я устроилась за столом и по привычке положила в тарелку несколько веточек салата и горстку тушеных овощей. Астен наблюдал за мной с неприкрытым изумлением.
– И это все? Тебе нужно больше! Вот, держи, – и он плюхнул мне огромный кусок баранины.
Я задумалась, все ли египетские мужчины кормили своих женщин на убой – или это привычка исключительно бывших принцев. Сидя напротив, Астен хищно следил за каждой картофелиной, которая отправлялась ко мне в рот. Я не могла отделаться от ощущения, что он их считает.
Однако мне кусок не лез в горло. Немного погоняв еду по тарелке, я скорчила жалобную гримасу.
– Я не могу пировать без Амона, – объяснила я. – Это он научил меня наслаждаться едой.
Суровое выражение Астена смягчилось.
– Я понимаю. Но ты должна питать свое тело, чтобы оно могло питать Амона.
– Хочешь сказать, мне полагается лопать за двоих? – съязвила я.
– Не понимаю…
– Неважно. О’кей, я постараюсь съесть побольше.
В этот момент в комнату вернулся посвежевший доктор Хассан. На археологе были новые штаны, жилет и даже шляпа – правда, сейчас коричневая взамен белой.
– Хорошо, – сказал Астен. – Теперь моя очередь. Когда я вернусь, на столе должна остаться только половина еды!
Я честно жевала, пока не поняла, что не могу больше проглотить ни кусочка. Затем Амоз тоже отправился в душ, а я взяла тазик с водой, подогретое полотенце и принялась бережно промывать раны на груди и руках Амона. Вода мгновенно окрасилась алым. Я успела сменить ее уже шесть раз, когда братья наконец вернулись из ванной.
Сперва я их не узнала. Оба переоделись в современную одежду и, как и Амон, отрастили волосы. У Амоза оказался короткий темный ежик, а вот шевелюра Астена была немного длиннее, чем у Амона, и щеголевато зачесана назад. Я никак не могла понять, куда они собираются – на церемонию
