Инспектор улыбнулся:
– Да. Горынчики обычно не очень любят воду.
– Кто? – не поняла я.
– Горынчик, порода такая, – пояснил Бондин. – Выведена в России, между прочим. Лет триста назад. Специально небольших размеров, для охраны домов.
Ха. У драконов бывают породы. Ой. Драконы бывают! Вот что главное.
Я отвернула перстень, а инспектор снял очки.
В пруду дремала на плаву большая черная собака в розовом шарфе. И черные висячие уши, разметавшись, мирно покачивались в волнах.
Широкая песчаная дорожка вела мимо грядок к большому саду. Инспектор приложил ладонь ко лбу, вгляделся вдаль:
– Вы ведь говорили, у вас есть самолет?
Я поняла, куда он смотрит. Вдалеке, за деревьями, виднелось большое коричневое строение из листового гофрированного железа.
– Думаете, Мелисса самолет увела? – воскликнула Орхидея. – Не может быть! Им ведь управлять надо уметь! А я что-то не слышала, чтобы Мелисса посещала летную школу.
– И в личном деле у нее этих сведений нет, – подтвердил инспектор.
Зато…
– Миша посещал, – сказала я.
Они оба посмотрели на меня.
– Понятно, – сказал инспектор.
– А я и не знала, – сказала Орхидея.
– Ну, это он когда на первом курсе института учился, – сказала я. – При институте был авиаклуб.
Мы, жуя самое вкусное эскимо на свете, побрели по дорожке через сад. На яблонях там и сям краснели или желтели пропущенные сборщиками спелые ранетки. За деревьями просвечивало открытое пространство.
Когда мы вышли из сада, перед нами раскинулось бескрайнее поле спелой пшеницы. Справа возвышалась громадина ангара. От ангара вдаль, разрезая поле, убегала бетонированная полоса.
Мы обошли ангар. Большие ворота были открыты настежь. А внутри ангара было пусто. То есть валялись какие-то ящики, инструменты, в дальнем углу стоял столик и стулья. Но главного – самолета – не было.
– Вот наглецы! – в сердцах воскликнула Орхидея и даже притопнула ногой.
– «Ан-2»? – спросил инспектор.
– Магически модифицированный, – сказала Орхидея, с тоской оглядывая пустой ангар. – Ух, и получат они у меня!
– Миша ведь под чарами, – сказала я.
– Верно, – Орхидея вздохнула.
– Раз модифицированный, то улететь на нем можно далеко? – полуутвердительно произнес инспектор.
– Хоть в Антарктиду, – сказала Орхидея.
– А топлива в нем было на сколько? – продолжал спрашивать Бондин.
– Топливо ему не нужно, – сказала Орхидея и снова вздохнула. Потом вспомнила: – Значит, тот самолет над рекой. Это были они!
– У Бабы-Яги они были к открытию, это в восемь, – сказал инспектор.
– Угу, – кивнула Орхидея.
– Некоторое время провели в салоне, потом приплыли сюда. Было около десяти. Да, похоже, над рекою пролетали именно они.
– Я же говорила, – сказала я. – Они поедут на Канары.
– Не факт, – отозвался инспектор, выбрасывая обертку от эскимо в стоявшее у стены мусорное ведро.
Упрямый осел. Вот если б у моей семьи была вилла на Канарах, стала бы я праздновать свадьбу в другом месте? Хм. А не прикупить ли мне виллу? Денег-то я могу теперь наколдовать столько, чтобы куры не клевали. Ой. Теперь-то я как раз ничего не могу наколдовать. Ничего. Вот догоню Мишу, он меня поцелует, и сразу побегу виллу покупать.
– Ну ладно, – сказал упрямый осел и вынул из нагрудного кармана пиджака сотовый телефон. Потом подумал и спросил Орхидею: – Вы случайно домашний номер Весловских не знаете?
– Я его не помню, – сказала Орхидея. – Но вы можете позвонить с обычного телефона, – она показала рукой в глубь помещения, где стоял столик. – У меня для всех соседей полуавтоматический набор.
Бондин зашагал к столику, мы потопали следом.
– Как этим полуавтоматическим набором пользоваться? – обернулся инспектор, поднимая трубку старого черного аппарата. Причем не кнопочного, а с
