– Да, до сих пор нам везло, – согласился Сэм. – И хотелось, чтобы везло и дальше. А стоит поговорить с полицией, если нас в чем-то подозревают?
– Лучше не надо, – предостерег Тибор. – Полиция пока вами не интересуется, пусть так и остается.
– Неужели за нами следили четверо полицейских?
– Нет. Это люди Арпада Бако.
– А кто он такой?
– Я чересчур плохо владею вашим языком, чтобы описать его. Могу сказать: он злой и алчный. Но мало того. Он вор. Он свинья, пес, крыса, змея, таракан! – Следующие две фразы Тибор произнес по-венгерски, потом смолк.
– Плохо, – посерьезнела Реми. – Настоящий зоопарк.
– Простите, – громко произнес Тибор. – Я его ненавижу, ненавидел еще до того, как родился, а с тех пор стал ненавидеть гораздо сильней.
– Тогда расскажите нам о нем что-нибудь такое, что мы могли бы понять, – попросила Реми. – Чем он зарабатывает на жизнь?
– Он унаследовал семейные бизнесы. Среди них самый крупный – фармацевтическая фабрика. Фармакология, понимаете? Производство таблеток, вакцин и всего такого.
– Понимаем.
– Большая компания. Многие, как я, считают: она так разрослась благодаря наркотикам, их продавали тем, у кого единственная болезнь – страсть к наркотикам.
Сэм спросил:
– Вы говорите, ненавидели его еще до того, как родились. Что это значит?
– Моя семья и его семья сотни лет – по разные стороны баррикад. Его семья действовала против революции 1848 года, из-за них членов моей семьи арестовали за государственную измену. Во время Второй мировой войны эта семья переметнулась на сторону нацистов ради возможности конфисковывать землю и предприятия. Они донесли на моего двоюродного деда, потому что он владел фермой, понравившейся Бако, и того пытали и расстреляли. Следующее поколение Бако стали коммунистами ради привилегий, которыми они пользовались, и управляли черным рынком. Когда это правительство пало, они подкупили новую власть, чтобы завладеть фармацевтическим предприятием. Всякий раз, когда мир переворачивается, Бако оказываются наверху и идут по головам. Арпад худший из худших. Он был в машине, когда его шофер сбил моего второго сына. Машина Бако шла быстрее ста километров в час. Бако потом наплел, что мой сын был карманником, украл что-то и бежал по улице, не глядя по сторонам. И пятеро его людей подтвердили это.
Сэм спросил:
– Достаточно ли вы его ненавидите, чтобы помешать ему получить то, что он хочет? А то и наказать его?
– Я? Да я, Тибор, обеими руками ухватился бы за такую возможность.
– Вчера в Берлине похитили нашего хорошего друга, немецкого археолога. Он сделал здесь открытие и повез находку в Берлин на исследование, потому что боялся: он видел этих четверых, они следили за ним.
– Понимаю, – сказал Тибор. – Бако один из тех, кто утверждает, будто они прямые потомки гунна Аттилы. Несколько лет назад такие люди обратились к правительству с просьбой считать их особой народностью. Это все алчность.
– Алчность? Не понимаю, – сказала Реми.
– Это все из-за могилы. Бако хочет найти захоронение гунна и захапать.
– Могилу гунна Аттилы? – спросила Реми. – Тем хуже для него. Это одно из крупнейших известных захоронений, еще не найденное. А он случайно не родственник еще и Чингисхана?
– Пока нет.
Реми повернулась к Сэму:
– Как думаешь, что нам делать?
– А что можно сделать? – спросил Тибор. – У Бако не просто деньги. У него своя небольшая армия, которая охраняет его самого, его дома и предприятия. Он, несомненно, способен убить человека, чтобы помешать ему найти захоронение, или похитить, если решит, что его можно использовать.
Сэм негромко сказал:
– Мы не собираемся сидеть сложа руки.
– А как вы намерены действовать?
– Найдем нашего друга и увезем, – ответила Реми.
Тибор помолчал и потом задал вопрос:
– На самом деле?
– Да, – ответил Сэм. – Профессор вызвал нас, полагая, что ему потребуется помощь. И не ошибся.
