думала, опасна ли такая информация, а потом отвечала, стараясь не сказать ничего лишнего.
Таким образом прошло четыре дня – двенадцать приемов пищи. К концу этого периода Реми знала – частично из своих наблюдений в день приезда, частично со слов Саши – примерное расположение дома и участка. Она знала: в поместье двадцать человек, но они не всегда присутствуют все, из-за них Саше нужно больше готовить, убирать, стирать и мыть посуду. И Саша боится этих людей.
Саша не знала, что на второй день Реми спрятала в рукаве вилку, а потом о край отверстия в стальной раме кровати обломала все зубцы вилки, кроме одного. Муж научил ее открывать замки, этот один зубец можно использовать как ключ.
На шестой день плена Реми вывернула из угла туалетного столика маленький металлический винт и проверила его пригодность, постучав по трубам, чтобы произвести шум, потом вернула винт на место. Если ее комнату будут обыскивать, винт не найдут.
Она заслужила еще большее расположение Саши, поделившись с ней десертом. Все это время Реми интересовалась городом, возле которого они находятся, и спрашивала, в какой стороне Москва. Однажды убедившись, что дом затих на ночь, она однозубой вилкой и винтом повернула что-то в механизме дверного замка и открыла его. Она проделывала это снова и снова, пока не научилась справляться легко и быстро. Занимаясь этим, она представляла удивление Сэма от ее умения управляться с замками.
Реми выскользнула из комнаты. Минут пять она исследовала пустой темный коридор и нашла черную лестницу, по ней привели ее сюда, и два окна, выходящие на поместье и на большую черную реку за ним. Она обнаружила комнату на верху другой лестницы и услышала храп двух охранников. Решив, что узнала достаточно, Реми вернулась в свою комнату, заперла замок зубцом вилки и уснула.
На седьмой день она начала практиковаться в азбуке Морзе, когда-то ее научил Сэм, хотя она и возражала, мол, в военных организациях больше этому не учат. Она составила сообщение «Реми 4 этаж» и начала выстукивать по трубе, подающей воду в кран над раковиной. Стучать надо было негромко и долго, чтобы обитатели дома привыкли к этому звуку и не замечали его. Они с Сашей поговорили по-английски о хорошей погоде и о том, какой красивый вид на Волгу открывается из Сашиной комнаты. Когда дом затих, Реми снова вышла из комнаты в коридор.
У Реми было сильное, гибкое тело фехтовальщицы, а муж научил ее кое-каким приемам ходьбы по темному зданию. Сильнее скрипят доски посреди коридора, а не по краям; нужно немного пройти и, услышав скрип, замереть, чтобы те, кто слышал этот первый скрип, не связали его со вторым. Большинство шумов кажутся естественными – старый дом скрипит на ветру, а может, ветка царапает стену снаружи.
Каждый день, делая зарядку, чтобы оставаться сильной, Реми вспоминала выполненные ранее задания. Она старалась не забыть, чему учил ее Сэм. В долгие счастливые часы в доме на берегу Тихого океана в Ла-Холье трудно было серьезно относиться к этой муштре, но сейчас Реми поняла: эти уроки помогают ей прогнать страх, который грозит парализовать ее. Упражнения давали ей цель и занимали с самого начала плена. Все, чем она занималась, напоминало: нельзя отказываться от надежды, а еще сильнее напоминало о Сэме. Тогда могли хлынуть слезы, если она позволит.
Глава 24
Москва, Россия
Шагая в одиночку по Москве в восемь вечера, Сэм был незаметен – тень, не отличимая от сотен тысяч русских, закончивших работу и спешащих домой. Некоторые возвращались радостно, смеялись и шумно общались. Кое-кто уже успел выпить. Другие походили на Сэма – обычные усталые люди садились в автобусы, развозившие их по районам, где жили горожане. Сэм подождал, пока очередь вошла в автобус, заметил, сколько платят другие, и заплатил столько же.
Оба своих телефона он оставил в номере для ЦРУ и надеялся – сейчас похитители следят за передвижениями своего телефона по Европе. Сэм проехал на восток до конца автобусного маршрута и пошел за другими пассажирами. Все расходились по жилым многоэтажкам, такие в больших городах Америки называют «социальным жильем».
Летняя ночь стояла теплая, и Сэм переночевал на стройке. Здесь выкопали фундамент и накрыли кучу земли брезентом, обвязав его веревками, прикрепленными к кольцам. Сэм решил: это делается для того, чтобы земля в дождь не раскисала. Он залез на середину брезента, чтобы его не видели с улицы, и лег. Предыдущие двое суток он не спал, поэтому уснул мгновенно и проснулся, когда солнце уже стояло высоко и светило ему в лицо.
Он встал и стряхнул с себя землю, осмотрел одежду, желая понять, насколько она запачкалась, и понял: теперь она совершенно не годится. Вещи, купленные в Германии и Венгрии, совсем не походили на одежду пассажиров в автобусе накануне вечером.
Сэм спустился с кучи земли и пошел на восток, стараясь отыскать торговую улицу. Появилось много обычных жителей, идущих на работу, и он постарался затеряться среди них. Позже утром он нашел квартал магазинов. Магазины были небольшие, и перед ними на тротуаре выставили столы с
