Хотя, естественно, у самого Верховного Жреца могут быть другие планы.
Как только эти двое уходят из кладовой, я бросаюсь вперед и распахиваю дверцы шкафа. Фэн шипит, чтобы я вернулась, но я должна немедленно увидеть летучих мышей. Бедняжки дрожат в своих клетках, но Невио прав – вид у них вполне здоровый, глаза блестят, дыхание нормальное. А дрожат они из-за того, что их посадили в клетки.
– Летучие мыши не должны сидеть взаперти, – говорю я. – Особенно по ночам. Ночь – это время, когда они свободно летают там, где им вздумается.
– Как ты думаешь, зачем Невио их спас? – спрашивает Фэн.
– Понятия не имею.
Я наклоняюсь к клетке, и несколько летучих мышей с писком подбираются ближе ко мне. Я, конечно, знаю, что это не так, но, глядя со стороны, можно подумать, что они меня узнали.
– Однако ни секунды не сомневаюсь, что он преследует какие-то корыстные цели и меньше всего беспокоится за животных.
– Невио – мерзкий тип, это верно, – соглашается со мной Фэн.
Могу ли я ему доверять? Могу ли рассказать ему о том, что Невио – сирениус?
Тру бы рассказал. Он бы доверился Фэну.
Так я и делаю.
У Фэна от удивления округляются глаза, но удивление очень быстро проходит.
– Я должен был догадаться, – говорит он. – Это же все объясняет.
– Да, – киваю я. – Сама не верю, что так долго не могла понять, кто он на самом деле.
– Но если Невио – сирениус, то как он собирается выжить здесь, Наверху?
– Не знаю. Он не такой, как все остальные. Возможно, мир Наверху никак на него не действует.
– Вот кто самый страшный кошмар для здешних людей, – заявляет Фэн. – Ты должна рассказать им правду про Невио, когда будешь говорить в храме сегодня вечером.
– Но если я это сделаю, они решат, что были правы: сиренам нельзя доверять и все они должны умереть. Так я никогда не смогу убедить людей этого мира спасти Атлантию.
– Ты права, – соглашается Фэн. – Я об этом не подумал.
Он наклоняется, чтобы лучше рассмотреть летучих мышей, а они злобно зыркают на него в ответ. Это веселит Фэна, он вообще смешливый парень.
– А вот ты им, похоже, нравишься, – говорит Фэн.
Летучие мыши действительно не только не возражают против того, что я положила руку на их клетку, но даже успокаиваются.
– Просто они меня немного знают, – поясняю я. – Раньше я чистила деревья у храма, на которых они любили сидеть. Но на этих деревьях больше нет листьев. Все осыпались.
– Правда? – удивляется мой собеседник. – А что еще изменилось?
Я слышу в его голосе тоску по дому.
– Атлантия разрушается, – отвечаю я.
А потом я понимаю, что у нас даже не было времени рассказать Фэну и Бэй о трагедии на Нижнем рынке.
– Нижний рынок затопило, – говорю я. – Появилась брешь.
– Не может быть, – ужасается Фэн. – Сколько людей погибло?
– Сотни. И летучие мыши тоже начали умирать.
Я чувствую, что мне стало легче дышать. Кажется, эти создания действуют на меня успокаивающе.
– И что же конкретно ты намерена сделать сегодня вечером? – спрашивает Фэн. – Как собираешься обойти Невио? Что скажешь людям?
– Я не знаю.
– Мы должны что-то придумать. – Фэн начинает заметно волноваться. – От тебя зависит жизнь Бэй. И жизнь Тру тоже.
– Бэй рассказала тебе? О том, кто я?
– Она сказала, что у тебя есть секрет и только ты можешь о нем рассказать, – отвечает Фэн. – Но думаю, я догадался.
Фэн – умный парень. Я могу понять, почему он привлек внимание Бэй и занял место в ее сердце.
– Ты сирена, – тихо говорит он.
– Да.
Тут Фэн наклоняется вперед и снова начинает кашлять, на этот раз громче, чем раньше. Нас могут услышать. Он должен остановиться. Я убираю руку с клетки с летучими мышами и кладу ее на спину Фэна. Он перестает кашлять, и дыхание у него становится ровнее.
