– Все правильно, – поясняет Невио. – Они получили указание беречь свои голоса. Некоторые сирены, те, которые в отличие от вас не так хорошо подготовлены, могут использовать свой голос только один раз за несколько часов. – Верховный Жрец улыбается. – Но это не значит, что они нам не пригодятся.
Я понимаю, что это оскорбление, а еще понимаю, что Невио лжет. Он знает, что мы с Майрой могущественные сирены. Почему он изображает, будто это не так?
– А теперь, – говорит он, – давайте попробуем по-другому.
На этот раз сирены говорят каждая на свой лад. Они говорят одно и то же, но вразнобой, каждая сирена использует индивидуальную силу своего голоса – они кричат, визжат, поют, шепчут, зовут.
Теперь все звучит совершенно иначе: столь мощный натиск вызывает тревогу и вселяет ужас. У меня словно кости выворачиваются из суставов и скребут друг о друга, мозг зудит и кровь закипает.
– Хором, – выносит свое решение Невио. – Вы будете говорить хором. Вы все хорошо подготовлены и знаете слова ритуала.
Я тоже знаю слова, потому что прежде слышала их в храме, но теперь они, как литания, отпечатались у меня в мозгу.
– Мы готовы, – заключает Невио. – Увидимся на поверхности.
– Разве вы не пойдете вместе с нами? – растерянно спрашивает одна из сирен.
– Я поднимусь сразу после вас на другом транспорте, – успокаивает ее Невио. – Как Верховный Жрец, я должен еще совершить богослужение. Один, на благо нашего общего дела. Но я очень скоро встречусь с вами Наверху. И я благословляю вас.
Невио кивает всем нам и исчезает за дверью транспорта. Как только он уходит, дверь плавно закрывается, и я слышу, как щелкает замок. Теперь, когда дверь закрыта, трудно определить, где ее границы, настолько идеально она сливается со стенами. Внутри не имеется ни ручки, ни замка.
– Теперь обратного пути нет, – говорит одна из сирен. – Дверь закрыта и откроется, только когда мы окажемся на поверхности.
Другая сирена, по виду ровесница моей мамы, садится напротив меня.
– У тебя грим потек, – говорит она, достает платок и вытирает мне щеки.
Похоже, она совсем не удивлена, я даже думаю, что она все понимает. Разве я могла не заплакать от пения сирен, которое было жутким и прекрасным одновременно?
– Мне кажется, все это неправильно, – заявляю я. – К чему этот грим? Нам, наоборот, следует стараться как можно больше походить на людей. И мы должны не приказывать обитателям верхнего мира, а попробовать поговорить с ними. Нам надо умолять людей, убеждать их в том, что они сами хотят этого. Будет лучше, если мы сперва используем свои голоса, а потом позволим им самим сделать выбор. Тогда люди Наверху не будут нас ненавидеть.
Сирены смотрят на меня так, как будто я говорю на каком-то незнакомом им языке.
– Это твоя идея, Майра? – спрашивает одна из сирен. – Очень на тебя похоже.
– Не понимаю, почему Верховный Жрец и Совет вообще позволили тебе пойти с нами, – с нескрываемым презрением говорит мужчина-сирениус моей тете.
Я ушам своим не верю. Как он может так пренебрежительно обращаться к Майре? Неужели не знает, на что она способна?
– Потому что я могущественная сирена, – отвечает ему Майра. В ее голосе нет злости, только грусть. – И Верховный Жрец, и члены Совета знают об этом. До сегодняшнего дня я всегда была нужна им живой.
До сегодняшнего дня? Что Майра имеет в виду?
Почему она постоянно чего-то недоговаривает?
Я вспоминаю то, что она сказала мне раньше: «Сейчас Верховный Жрец как раз беседует с остальными сиренами. Он рассказывает им о том, что мы последний шанс Атлантии. Видишь ли, Рио, мы отправляемся Наверх, чтобы напомнить людям из того мира об их месте в этой жизни и о нашем тоже. Невио скажет сиренам, что люди Наверху устали поставлять нам все необходимое и решили положить этому конец. Верховный Жрец скажет им, что наша миссия жизненно важна для Атлантии. И это чистая правда».
Ну и о чем же моя тетя умолчала? Любопытно, что Майра не упомянула о том, что Невио рассказал сиренам всю правду. Она только заметила, что эта миссия и впрямь жизненно важна для Атлантии.
Что-то здесь не так, но я не могу понять, что именно. А вот Майра наверняка все знает. Знает и скрывает от меня.
Это просто невыносимо. Я встаю и иду в противоположный конец транспорта.
Майра идет за мной.
– Прибереги свои слезы и гнев, Рио, – говорит она. – И то и другое понадобится тебе, когда мы окажемся на поверхности.
– Почему я должна верить хотя бы одному твоему слову?
– Потому что я была нужна твоей маме. И твоей сестре тоже. Поверь, когда я говорю это, я не обманываю тебя.
Майра вытягивает из рукава за уголок лист бумаги. Я знаю, что там написано.
Это письмо от Бэй.
