Постарайся услышать. Она заговорит только один раз.
– Кто
– Ваша мама, – поясняет Майра и закрывает глаза. – Моя сестра Океания.
Ее голос наполнен гордостью и любовью. У меня на глаза наворачиваются слезы. Хотела бы я, чтобы мы с Бэй так говорили друг о друге.
– Ты любила ее, да?
– Всю свою жизнь, – отвечает Майра. – И я до сих пор люблю ее.
Она стоит с закрытыми глазами, и у нее такой мягкий голос: в этот момент Майра невероятно похожа на нашу маму, свою родную сестру.
– И она тоже любила тебя?
– Конечно любила. А меня так волновала собственная жизнь, я была такой страшной эгоисткой, что теперь с радостью расплачусь за все, что сделала.
Я не успеваю спросить Майру о том, что все это означает, что же такого страшного она сделала и верит ли она, в конце концов, в богов. Тетя открывает глаза и смотрит прямо на меня.
– Тебя не волновало мое существование, пока ты не услышала мой голос, – говорю я.
– Твой голос – часть тебя самой. Так что, когда я говорю, что люблю твой голос – а это чистая правда, Рио, – это означает, что я люблю тебя.
– Но ты бы никогда не полюбила меня, не будь я, как и ты, сиреной.
– Почему? Полюбила бы. Хотя, наверное, и не так сильно. – Майра секунду молчит, а потом спрашивает: – А ты полюбила бы меня, если бы не мой голос?
Мне в голову приходит странная мысль: возможно, я любила бы тетю гораздо больше, если бы та не была сиреной.
Майра догадывается, о чем я думаю.
– Да, – вздыхает она. – Со мной всегда так было. Но это не важно. Рио, мы должны спасти Атлантию.
У меня по щекам текут слезы.
– Майра, – спрашиваю я, – но откуда ты знаешь, что можешь сделать это? Откуда ты знаешь, что я могу сделать это?
– Дорогая, единственный шанс победить – поверить в свои силы. Когда придет твое время заговорить, ты сама это почувствуешь.
Потом она жестом приказывает нам бежать, а сама отворачивается и обращается к людям в лодках.
– Слушайте, – говорит Майра.
Ее голос полон силы, но еще в нем звучат надежда и доброта, тогда как проклятий или страха нет и в помине. Это золотой, солнечный, прекрасный и чистый голос. Когда я его слышу, я верю Майре безоглядно, так же как верила маме. Я знаю, что у Майры хватит сил спасти нас.
Но нам пора уходить.
Я тянусь к тете, чтобы на прощание прикоснуться к рукаву ее мантии, но она не оборачивается. Тру хватает меня за руку, и мы бежим. Наши ноги утопают в песке, дыхание сбивается. Я оглядываюсь только один раз, но Майру не вижу.
Что с ней произошло? Она исчезла? Она умерла?
Мы с Тру стягиваем с себя мантии и оставляем их на берегу. Я захожу в воду, крепко сжимая в кулаке раковину, которую дала мне Майра. Ее совершенный голос до сих пор звенит у меня в ушах. А потом, в первый раз в жизни, я плыву в море под открытым небом мира Наверху.
Глава 24
Мы с Тру сидим, прижавшись друг к другу, в пещере и ждем. Здесь тихо, слышно только, как снаружи накатывают волны. Этот постоянный повторяющийся звук напоминает мне дыхание Атлантии.
У нас получилось.
А сирены на берегу умирают.
Радость оттого, что наш побег удался, постепенно испаряется.
Что я наделала?
Я оставила там Майру, потому что хотела увести Тру подальше от людей в лодках. Но теперь, в пещере, он в безопасности.
– Я должна вернуться, – говорю я.
– Тогда они и тебя тоже убьют, – возражает Тру. – Мы должны доверять Майре и делать все так, как она сказала.
– Не уверена, что у меня получится.
– Ты должна, Рио. И не вздумай возвращаться на берег. Ты предашь Майру, если вернешься. Ты должна позволить тете спасти тебя. –
