прежнему сжимая пистолет вспотевшей рукой.
– ВАЛИМ ОТСЮДА!
Двери кабины хлопнули, и все подпрыгнули. Взревел мотор. Подвеска дернулась и завибрировала. Лилли лишь успела схватиться за ящики, как грузовик начал резко сдавать назад в облаке выхлопных газов и пыли.
Брезентовый задник колыхался, и Лилли заметила приближавшихся мертвецов.
Грузовик налетел прямо на них, разметав ходячих, как кегли. Из-под колес послышались чавкающие звуки. Наехав на мертвецов, автомобиль забуксовал на скользких полуразложившихся тканях. Двигатель взвизгнул.
Как только колеса снова коснулись асфальта, Гас переключил передачу, и грузовик покатил прочь, виляя по дороге туда, откуда они приехали. Лилли снова посмотрела на светловолосую женщину.
– Просто держись, милая, все будет в порядке… Мы покажем тебя врачу.
Барбара вылила еще немного воды на потрескавшиеся, обгоревшие губы пострадавшей.
Лилли подползла ближе к ней.
– Меня зовут Лилли, а это Барбара. Можешь назвать мне свое имя?
Женщина что-то произнесла, но ее голос потонул в рычании грузовика.
Лилли наклонилась еще ближе.
– Повтори, пожалуйста. Как тебя зовут?
– Крис-с… Крис-тина, – выдавила женщина сквозь сжатые зубы.
– Не переживай, Кристина… Все будет в порядке… Ты справишься.
Лилли погладила женщину по вспотевшему лбу. Дрожа и извиваясь на носилках, та дышала лихорадочно и прерывисто. Глаза ее были полузакрыты, губы двигались в безмолвном, мучительном шепоте, который никто не слышал. Лилли пригладила ей волосы.
– Все будет в порядке, – повторяла девушка снова и снова, скорее успокаивая саму себя, чем жертву.
Грузовик мчался по узкой дороге, брезентовый задник хлопал на ветру.
Выглянув наружу, Лилли увидела высокие сосны, проносившиеся мимо, сливаясь в единое пятно. Лучи садившегося солнца пробивались сквозь кроны деревьев, и мелькание их гипнотизировало. На секунду Лилли задумалась, действительно ли все будет в порядке. Может, в Вудбери настала эпоха стабильности. Может, макиавеллиевские методы Губернатора в конце концов спасут их, сдержав беззаконие. Лилли хотелось верить в Вудбери. Может, в этом и заключался секрет? Может, нужно было просто
Может, может, может…
– Г-где я? – голос был хриплым, прерывистым, неровным.
Доктор Стивенс стоял возле койки в своем поношенном белом халате и очках в тонкой оправе, осматривая женщину из вертолета.
– Вы некоторое время будете чувствовать слабость, – сказал он ей. – Мы дали вам транквилизаторы.
Женщина по имени Кристина лежала на спине на самодельной каталке в шлакоблоковых катакомбах под гоночным треком. Одетая в потрепанный махровый халат, с импровизированным гипсом из досок и пластыря на правой руке, она отвернула бледное, сероватое лицо от резкого света галогенной лампы, светившей ей прямо в глаза.
– Элис, подержи секундочку. – Стивенс передал юной медсестре пластиковый флакон с жидкостью для внутривенного вливания.
Элис, тоже одетая в потрепанный халат, с собранными в конский хвост волосами, улыбнулась, высоко подняв флакон, от которого к игле, введенной в руку раненой женщины, тянулась длинная трубка.
Кристина снова прохрипела:
– Г-где я?
Стивенс подошел к раковине, вымыл руки и взял полотенце.
– Я бы мог представить себя на вашем месте и сказать, что вы в девятом круге ада, но сейчас я все же воздержусь от едких замечаний. – Снова повернувшись к больной, он продолжил с теплой, хоть и немного циничной улыбкой: – Вы в развивающемся городе Вудбери, в штате Джорджия, население… черт его знает. Я доктор Стивенс, а это Элис. Сейчас пятнадцать минут восьмого. Как я понимаю, сегодня днем вас вытащили из упавшего вертолета, так?…
Женщина кивнула и тут же поморщилась от боли в области живота.
– Некоторое время будет больно, – сказал Стивенс, вытирая руки полотенцем. – У вас ожоги третьей степени на двадцати процентах тела. Есть и хорошие новости: пересадка кожи, судя по всему, не нужна… Отек мы вылечим внутривенными вливаниями. Вам повезло: у нас есть три литра глюкозы, которую вы поглощаете, как пьяный матрос. Вы умудрились сломать руку в двух местах. За ней мы тоже присмотрим. Мне сказали, что вас зовут Кристина?
Она кивнула.
