засунула свой скромный запас выпивки.
– Если мне не изменяет память, у меня, кажется, была припрятана бутылка ликера на крайний случай.
Остин внимательно посмотрел на Лилли.
– Ты уверена, что готова распить ее?
Она пожала плечами, встала с дивана и прошла на другой конец комнаты к стопке ящиков.
– Когда, если не сейчас, – пробормотала она, шаря среди дополнительных одеял, бутылок с водой, патронов, пластыря и дезинфицирующих средств. – А вот и он! – наконец сказала она, обнаружив красивую бутылку со светло-коричневой жидкостью.
Вернувшись, она вытащила пробку.
– За хороший сон этой ночью! – возвестила она и хлебнула ликера, промочив горло.
Лилли села на диван рядом с Остином и протянула ему бутылку. Он снова поморщился от болезненной раны, сделал глоток и скорчился, когда спиртное обожгло ему желудок.
– Боже, да я просто сопляк.
– Ты о чем? Ты не сопляк. Ты молодой парень, участвуешь в вылазках… Постоянно выходишь за границы безопасной зоны. – Она взяла бутылку и глотнула еще раз. – У тебя все будет в порядке.
Он с укором взглянул на нее.
– «Молодой парень»? А ты кто, пенсионерка? Лилли, мне почти двадцать три, – ухмыльнулся он. – Дай-ка мне бутылку.
Сделав очередной глоток, Остин содрогнулся, закашлялся и прижал руку к ране.
– Черт!
Лилли хихикнула.
– Ты в порядке? Принести водички? Нет? – Вытащив бутылку у него из рук, она снова приложилась к ней. – Правда в том, что я гожусь тебе… в старшие сестры. – Она икнула и снова захихикала, прикрыв рот рукой. – Боже, извини.
Остин засмеялся. Боль снова пронзила его тело, и он поморщился.
Еще некоторое время они пили и болтали, пока Остин снова не закашлялся, прижав ладонь к боку.
– Ты в порядке? – Лилли наклонилась и убрала локон с его глаз. – Может, примешь «Тайленол»?
– Я в норме! – отрезал он, а затем мучительно вздохнул. – Прости… Спасибо за предложение, но я воздержусь. – Он дотронулся до ее руки. – Прости, что я такой… слабый. Чувствую себя идиотом… чертовым инвалидом. Как можно быть таким неуклюжим?
Лилли посмотрела на него.
– Заканчивай, а? Ты вовсе не неуклюжий и уж точно не инвалид.
– Спасибо. – Он заглянул ей в глаза и снова прикоснулся к руке девушки. – Спасибо тебе.
На мгновение Лилли показалось, что темнота, окружавшая ее, завертелась в безумном вихре. В груди потеплело, жар волнами распространился по всему телу до самых кончиков пальцев. Лилли захотела поцеловать Остина. Она посмотрела правде в глаза. Ей ужасно хотелось поцеловать этого парня. Хотелось доказать ему, что он не слабак… что он прекрасный, сильный, зрелый мужчина, на которого можно положиться. Но что-то сдерживало ее. Она была не слишком хороша в таких делах. Лилли не строила из себя скромницу – у нее было много мужчин, – но никак не могла решиться. Вместо этого она просто посмотрела на Остина, и выражение ее лица, очевидно, намекнуло ему: внутри нее бушевала буря. Улыбка его исчезла. Он прикоснулся к щеке Лилли. Она облизнула губы, обдумывая следующий шаг и отчаянно желая схватить парня и покрыть поцелуями его лицо.
Наконец Остин прервал неловкое молчание, спросив:
– Ты что, всю ночь собираешься хлебать этот ликер?
Усмехнувшись, Лилли передала ему бутылку, и он хорошенько приложился к ней, влив в себя солидную часть оставшейся выпивки. На этот раз он не поморщился. Он не скривился от боли. Он просто посмотрел на Лилли и сказал:
– Думаю, я должен тебя кое о чем предупредить. – В его огромных карих глазах отразилось смущение, сожаление и, может, даже легкий намек на стыд. – У меня нет презерватива.
Все началось с пьяного хохота. Лилли содрогалась всем телом, взвизгивала и фыркала – она так не смеялась с самого начала эпидемии, – пока в боку не закололо, а на глазах не выступили слезы. Остин не мог не присоединиться к ней и смеялся без остановки, пока не осознал, что Лилли схватила его за ворот толстовки и сказала, что ей нет никакого дела до чертовых презервативов, а затем, не успев и глазом моргнуть, притянула его лицо к своему, и их губы соприкоснулись.
Страсть подпитывалась алкоголем. Они сплелись воедино и принялись двигаться с такой неистовостью, что на пол полетела бутылка, и лампа, стоявшая возле дивана, и стопка книг, которые Лилли собиралась прочитать однажды. Остин скатился с дивана, и Лилли атаковала его, энергично орудуя языком во рту парня. В его дыхании чувствовалась сладость ликера, его мускусный запах сводил с ума. Лилли скользнула рукой к его тазу.
Тянулись минуты. Лилли и Остин купались в жаре, который источали их тела, наружу вырвалось месяцами подавлявшееся желание. Лилли чувствовала
