друга. У мамы случился очередной роман, и она ругалась с папой чуть ли не до утра. Если подумать, жизнь, с ее бесплановостью и бесцельностью, с периодами однообразия и скуки, взрывами горя и радости, слишком долгими или слишком быстротечными, совсем не похожа на футбол, во всяком случае, как это понимал тренер Татл… хотя, может быть, эдинбургский футбол она и напоминает.
Как-то апрельским утром мне позвонила Доун. Она тосковала по дому и не могла придумать, с кем поговорить, кроме меня. Я сказал ей, что меня приняли вне конкурса в Университет Вирджинии и что у меня все в порядке после тех странных событий. Она спросила, не замечали ли в наших краях граклов, я ответил, что графство Калливер можно объявлять свободной от граклов зоной, потому что все население открыло сезон охоты на дьявольских птиц, так что их и след простыл.
Разговор стал затухать, и Доун сказала, что ей пора идти, но все не вешала трубку. Я спросил, чем она занимается, она сказала, что Джим, агент по продажам, хочет завести с ней ребенка.
– Для него это очень важно, – добавила она. – Я боюсь, что, если не соглашусь, он меня выгонит. А я не готова заводить детей. И не знаю, буду ли вообще когда-нибудь готова.
– С этой проблемой я тебе не помощник, Доун.
– Я знаю. Просто… Ох, черт!
Я подумал, что она, наверное, плачет.
После паузы она сказала:
– Помнишь, как мы с тобой, Дойлем и Кэрол Энн поехали на дальний берег и танцевали на дюнах под радио в машине?
– Ну да.
– Хотелось бы мне оказаться там сейчас. – Она вздохнула. – Тогда это казалось таким будничным, но теперь, когда вспоминаешь, становится понятно, что это были прекрасные моменты.
– А я думал совсем о другом. Ну, знаешь… Иногда что-то кажется важным, а со временем оказывается, что это ничего не значило.
– Да, – согласилась она. – И так бывает.
Люциус Шепард родился в Линчберге, Вирджиния, вырос в Дейтона-Бич, Флорида, и теперь живет в Портленде, Орегон. Его произведения завоевали премии Небула и Хьюго, Международный приз писателей ужасов, Национальную премию журналов, премию «Локус», премию Теодора Старджона, премию Шерли Джексон и Всемирную премию фэнтези.
Его последние книги – крупномасштабная творческая ретроспектива «Люциус Шепард: избранное» и сборник рассказов «Виатор Плюс». В 2010 г. вышел сборник из пяти повестей «Экстра». Шепард заканчивает работу над большим романом, название и сюжет которого держит в тайне.
Его сайт: www.lucius-shepard.com.
В юности я полгода прожил в городке, подобном тому, что описан в «Стае», и учился в крохотной провинциальной сельской школе, где мальчиков едва хватало, чтобы укомплектовать футбольную команду. Впервые оказавшись в этой школе, я подумал, что ребята – типичная деревенщина, но когда я вернулся в городскую школу, то понял, что они были умнее, чем мне казалось. Мне всегда хотелось написать что-нибудь, что отразило бы их неотесанность, основательность, упорство и нежданные озарения мудрости. Я не думал, что мне это удастся, но потом вспомнил историю о Черной бороде и дьявольских птицах.
Питер С. Бигл
Дети Акульего бога
Стояла на острове деревня, и хозяином этой деревни был Акулий бог. Все мужчины деревушки были рыбаками, а женщины готовили их улов, чинили сети и красили лодки. А Акулий бог присматривал за тем, чтобы на его священном острове всегда в изобилии водились рыба и тюлени за коралловым рифом, и защищал деревню от огромных серых тайфунов, которые каждый год затапливали лагуны, вырывали с корнем деревья и разрушали дома на других островах. Поэтому дети в деревне росли крепкими и сильными, а женщины были красивыми и сильными, а рыбаки – отважными и сильными, даже в старости.
В благодарность за свои благодеяния Акулий бог у своего народа мало что просил – только приносить ему в жертву по козе в начале каждого года. Под музыку и песнопения козе надевали на шею гирлянду из свежих цветов и привязывали ее у лагуны на восходе луны. Утром она исчезала, только цветочные лепестки плыли по воде, а Акульего бога никто не видел – во всяком случае, в виде акулы.
Надо сказать, что Акулий бог умел изменять свое обличье по собственному усмотрению, как и любой из богов, но никогда не показывался на суше больше, чем один раз за жизнь поколения. Появлялся он обычно в виде красивого юноши, легконогого и обворожительного. Только одна женщина узнала божество под человеческой маской. Ее звали Мирали, и сказка это о ней и ее детях.
Когда Мирали появилась на свет, родители ее были уже немолоды и давно отказались от надежды завести ребенка – имя ее означало «долгожданная». Ее отец был калекой – мачта лодки переломилась в шторм, упала на него и раздавила ему ногу. Если бы не дочь, трудно бы пришлось пожилым супругам. Мирали, конечно, не могла сама удить рыбу в открытом море, хоть и мечтала об этом, потому что, сколько себя помнила, любила море всем сердцем. Но она выполняла всяческие работы для многих семей на острове – убирала дома, делала покупки, присматривала за детьми и даже помогала повивальной бабке
