— Но ваше ранение, сэр…
— Я привык терпеть лишения, Лерой.
— Да, сэр, — ответил Лерой и украдкой глянул на огромное выпирающее пузо. Имея такое, тощий Лерой не смог бы простоять и пяти минут.
— Наконец-то перестал пялиться, — сказал Джон. Он находился в первом ряду, поэтому говорить приходилось, не шевеля губами. Впрочем, делал он это мастерски. Вот у Лиама получалось гораздо хуже.
— Думаешь, пронюхал, Волчонок?
— Не трусь, никто не знает.
— Как думаешь, где их берут? — тихо спросил Лиам.
— Кого?
— Ведьм.
— Откуда ж я знаю? — Так же тихо прошептал Волчонок.
— Шестнадцать лет после революции прошло, а они все никак не переведутся. Я думал, крысы всех переловили.
— Заткнитесь оба, — прошипел стоящий рядом Кэвин. — Вечно от вас одни проблемы. Не дай бог, наставник услышит — опять половине взвода плетей выпишет.
— Ты бы лучше пятно с формы счистил, — поддел Лиам.
— Где? — В голосе Кэвина зазвучала явная паника. Он стоял в первом ряду, а Брик мог и за меньшее выпороть.
— Не тупи, — успокоил Джон. — Лиам пугает.
— Чтоб вас… — Кэвин так разозлился, что едва не плюнул под ноги прямо на глазах у Лероя. А тот не меньше Брика любил раздавать курсантам плети.
— Если б не чертова ведьма, могли бы отправиться домой уже с утренним дилижансом, — подосадовал Лиам.
— Тебе совсем не жалко? — спросил Волчонок.
— С чего бы мне жалеть какую-то старуху?
— Мой друг бессердечен.
— Волчонок, ведьма — не человек.
— Никто не заслуживает сожжения живьем.
— Вот сейчас и узнаем. Слышишь?
За спинами курсантов зазвенели подковы, и тут же послышался грохот выехавшей на булыжную мостовую кареты. Несмотря на длительное ожидание даже такие смутьяны, как Вулфи и Гринвуд, не посмели развернуться и посмотреть. Их спины и так довольно хорошо познакомились с плетями мистера Донована. А поэтому порки по возможности старались избегать.
Карета миновала ровные ряды курсантов и остановилась возле группы наставников. Генерал со своим адъютантом держались особняком. Первым из кареты выскочил здоровенный судебный пристав в древней церемониальной треуголке, с окованной медью палицей на поясе. В отличие от пыльной треуголки медь палицы хоть и темная, но синевой не отливала. Похоже, пристав чистил оружие чаще шляпы, а может, и не чистил — использовал по назначению. Убедившись, что добрался в нужное место, пристав сунул руку в карету и рывком выудил оттуда совсем еще юную белокурую девчушку.
— Господи, да она моложе нас! — ошарашенно прошептал Волчонок, отчетливо шевеля губами.
— А ты думал, ведьмы рождаются старыми? — резонно возразил Лиам, хотя и сам ожидал увидеть старуху. — Наверное, дочь дворян, не успевших сбежать на Дикий континент.
— Лиам, она ребенок!
— Она молодая девушка. Примерно на два года моложе нас.
— Не думаю, что ей уже есть четырнадцать.
— Законникам виднее. Кроме того, посмотри: кляп, повязка на глазах, колодка на руках. Они не знают, как она колдует и чего можно ждать. Ведьма не из джентри[1], а из пэров[2]. Наверняка даже уши забиты воском и ватой, чтобы не услышала лишних имен, не прокляла перед смертью.
В животе Лиама запорхали бабочки. Верный признак жуткой головной боли, что приходит, если долго не принимать лекарства. Боль бывала настолько сильной и резкой, что Лиам мог прийти в себя на земле в неизвестном месте, не помня о том, что делал и почему здесь оказался. Вот уже три года он прятал недуг от всей академии. Нередко при помощи Волчонка.
— К черту! — рыкнул Лиам и постарался посильнее разозлиться. Иногда злость помогала прогнать боль. А вот Волчонок записал последнюю фразу на счет ведьмы.
Пристав подвел девушку к высокому каменному столбу и со сноровкой привычного человека в несколько движений опутал цепями. Девушка, почувствовав неладное, дернулась было бежать, но пристав опередил. Схватив за шкирку, швырнул пленницу на грубый деревянный помост около столба.
