Утром с неохотой позавтракали – тревога всех лишила аппетита. Боярин и Алексей с беспокойством посматривали на юг – не видно ли пыльного облака?
Алексей с новиками выехали в дозор. По степи не рыскали, ехали прямо на юг, откуда шли степняки.
Гнали, судя по теням от солнца, часов до трёх пополудни. Как всегда, пели птицы в вышине, из-под копыт коней выскакивали шустрые ящерки, вдалеке перебегали степные шакалы – но ни пастухов, ни стад, ни войлочных юрт, ни караванов или их обозов не было видно.
Немного передохнув, ратники повернули к заставе. Приехали они уже по темноте, товарищи их поужинать успели, оставив им в котле их долю.
Алексей доложил боярину, что в степи пусто – ни скота, ни скотоводов.
Боярин досадливо крякнул. Понятное дело, сегодня ожидать помощи уже бесполезно.
Переночевали. Алексею снились кошмарные сны, и он несколько раз просыпался в холодном поту.
Утром умылись, позавтракали, и боярин объявил:
– Сегодня в дозоры не выступать.
А к полудню прискакал во главе двух сотен воевода. Одна сотня была княжеской – доспехи блестят, кони одной масти, а вторая сотня из бояр и их ратников – кони, доспехи и оружие разномастные.
На заставе и вокруг неё сразу сделалось тесно – ржание коней, людские разговоры, бряцание оружия.
Наступал самый щекотливый, самый неловкий момент.
Буквально через пару минут боярин позвал Алексея в землянку. Там сидел воевода и двое сотников. Боярин Казначеев скромно пристроился в углу.
Алексей решил ничего не говорить о вороне – только засмеют и отбудут восвояси.
– Ну, здравствуй, Терехов. Помню, помню тебя по смотру. Да и бояре-соседи отзываются о тебе неплохо. Ты бучу поднял?
– Я, воевода. В дозоре был, старшим. Далеко ушёл от заставы и обратил внимание, что скотоводов со стадами нет; а потом далеко на горизонте и пыль увидел.
– Ветер был ли?
Воевода был тёртым калачом, и ему не надо было растолковывать прописные истины, почему нет скотоводов.
– Небольшой, такой столько пыли не поднимет.
– Вторые сутки к исходу идут, как ты тревожные признаки обнаружил. Степняки рядом уже быть должны. Где они?
Вопрос был в лоб. А что Алексей мог ответить?
– Не могу знать.
Воевода повернулся к боярину:
– На другие заставы людей не посылал? Может, конница стороной пошла?
– Не посылал.
– Так! – Воевода задумался.
Уходить, не разведав, было бы легкомыслием, более того – преступлением. Если крымчаки или ногайцы в самом деле идут в набег, а воевода беспечно уйдёт с ратниками, в лучшем случае князь лишит его должности. О худшем же думать не хотелось.
Воевода потёр шею:
– Тогда так. Высылаю два дозора – знающие степь люди у меня найдутся. Они будут идти до вечера или пока конницу не узрят. Когда вернутся, всё обскажут.
Два дозора, каждый числом десять сабель, перешли порубежную реку, и для оставшихся ратников потянулись долгие, томительные часы ожидания.
За что бы Алексей ни брался, всё валилось у него из рук.
Казначеев заметил его состояние:
– Выпил бы ты кружку вина да лёг спать…
– Нет вина на заставе – али сам не знаешь?
Алексей прошёл к ложбинке, где росло одинокое дерево, облюбованное вороном, и улёгся в его тени. На сучке, прямо над его головой, сидел ворон и чистил перья.
– Ну, Острис, ежели ты под монастырь меня подвёл, больше на глаза мне не попадайся!
Ворон глянул на него одним глазом и каркнул.
Видимо, всё-таки сказалась беспокойная ночь, и неожиданно для себя Алексей уснул. Проснулся от звука голосов – звали его:
– Терехов! – донёсся до него крик. – Ты куда пропал?
Темно уже, только костры на заставе горят, да звёзды ярко светят.
Алексей поднялся и подошёл к землянке:
