стороной руки к шее мальчика.
Мягкая и теплая.
В любой день могли прибыть грузовики с дровами. Говорили, что город сжигает много сосен, чтобы согреваться зимой, – каждый дом получал по шесть кордов[24] дров. У Пилчера была маленькая армия тех, кто ежедневно совершал вылазки за ограду под защитой вооруженных до зубов людей. Этот отряд пилил деревья и заготавливал дрова для всего города.
Итан направился в свою спальню.
Сняв штаны и рубашку, он оставил их кучкой лежать в дверях.
Пол был ледяным.
Он поспешил к кровати.
Забравшись под одеяла, повернулся на бок и притянул к себе Терезу.
Она излучала тепло.
Он поцеловал ее в шею сзади.
Сон казался чем-то несбыточным. В последнее время почти невозможно было выключить шум в глубине своего сознания.
Итан закрыл глаза.
Может, сон все-таки придет.
– Итан.
– Привет, детка, – прошептал он.
Тереза перевернулась, оказавшись лицом к нему. Ее дыхание на его лице было знакомым, ласковым теплом.
– Убери свои ноги с моих. Они ледяные.
– Прости. Я тебя разбудил? – спросил он.
– Когда ушел. Куда ты ходил?
– На работу.
– Повидаться с ней?
– Я не могу…
– Итан.
– Что?
– Куда?
– Это неважно, Тереза. Это действительно не…
– Я так не могу, это не может дольше продолжаться.
– Что продолжаться? Ты о нас?
– Об этом городе. И о нас в нем. О тебе. О ней. О твоей работе.
Тереза подалась ближе, прижала губы к его уху, прошептала:
– Могу я продолжать говорить вот так, или нас услышат?
Он поколебался.
– Я все равно это сделаю, Итан.
– Тогда просто не двигайся.
– Что?
– Лежи совершенно неподвижно.
– Почему?
– Может, просто сделаешь это? Особенно не двигай левой ногой.
Они лежали тихо.
Итан чувствовал, как бьется сердце жены напротив его груди.
Мысленно он сосчитал до пятнадцати и прошептал:
– Говори не громче, чем я сейчас.
– Я раньше думала, что если бы только смогла быть снова с тобой, если бы только ты был с нами, я сумела бы это сделать. Купиться на ложь.
– И?
– Я не могу.
– У тебя нет выбора, Тереза. Ты знаешь, какой опасности подвергаешь нашу семью только тем, что ведешь подобные разговоры?
Ее губы плотнее прижались к его уху.
