секретаря… Что-нибудь раболепное, скучное, сокрушающее душу.
Конечно, она будет каждую неделю его проверять. И если все сделает правильно, надо надеяться, от его разума останется ровно столько, чтобы помнить, кто она такая и все, что она у него забрала.
И он проживет остаток своих дней жалким отребьем рода человеческого.
«Вот так ты расправлялась с людьми вроде Итана Бёрка. С людьми, которые пытались бежать. Ты уничтожала их. Ты превращала их в ужасающий пример для всех, кто их видит. И уж наверняка, сука гребаная, ты не делала их шерифами!»
Пэм улыбнулась.
Она его подловила.
Наконец-то.
Ее впервые озарило, что фантазии, которыми она тешилась, лежа в своей комнате внутри
И это сделало ее очень счастливой.
Стоя в темноте между соснами, окруженная горящими зелеными крупинками, Пэм не могла перестать улыбаться.
Глава 18
Итан стоял на углу Главной и Восьмой перед двойными дверями, которые вели в театр на четыреста мест. Здание было заперто на ночь, и сквозь стекло было видно, что в фойе темно – не удавалось разглядеть ни одного заключенного в рамку постера из киношной и театральной жизни. Представления тут шли почти регулярно – музыкальные сольные концерты, самодеятельный театр; а еще проводились собрания горожан. Классические кинофильмы показывали по вечерам в пятницу, и каждые два года здесь проходили выборы мэра и городского совета.
Итан посмотрел на часы – 3:08.
Это было не похоже на Кейт – опаздывать куда-то на восемь минут.
Он сунул руки глубоко в карманы.
Снег перестал идти. Холод был беспощадным.
Бёрк переминался с ноги на ногу, но это мало согревало.
За углом здания появилась тень и двинулась прямиком к нему, шаги поскрипывали по снегу.
Он выпрямился – не Кейт.
Она двигалась не так и была вовсе не такой большой.
Итан сжал в кармане «Гарпию», думая: «Мне следовало уйти, когда она опоздала на пять минут. Это был знак, что что-то не так».
Мужчина в черном капюшоне шагнул к нему. Он был выше Итана и шире в плечах, со щетиной на щеках, воняющий молочной фермой.
Итан медленно вытащил из кармана складной нож и просунул кончик большого пальца в дыру в клинке.
Одно быстрое движение – и нож раскроется.
Один взмах – и он вспорет этого человека.
– Это очень плохая задумка, – сказал мужчина.
– Где Кейт?
– Вот что сейчас произойдет. Первое. Нож возвращается в твой карман.
Итан сунул руку в карман, но не выпустил нож.
Он узнал этого человека по фотографии в личном деле. Но в городе никогда его не видел – и в этот миг, стоя на холодной улице с натянутыми почти до предела нервами, не смог припомнить его имя.
– Второе. Видишь те кусты?
Человек показал на перекресток Главной и Восьмой, где рос большой можжевельник, нависающий над деревянной скамьей – автобусной остановкой, которая никогда не видела автобуса. Просто еще одна фальшивая деталь этого города. Раз в неделю теряющая рассудок старуха день-деньской сидела здесь на скамье в ожидании автобуса, который никогда не придет.
– Я собираюсь перейти через улицу, – сказал мужчина. – Встретимся за тем кустом через три минуты.
Не успел Итан ответить, как человек отвернулся от него.
Итан наблюдал, как он топает через пустой перекресток; в светофоре над его головой желтый свет сменился красным.
Итан ждал.
Часть его вопила, что что-то вышло из-под контроля – ведь встретиться здесь с ним должна была лично Кейт.
Что ему нужно немедленно пойти домой.
Мужчина добрался до другой стороны улицы и исчез за кустом.
