– А… Аэрис, – запнувшись, ответил ребёнок, очаровательно смутившись собственной смелости.
– Очень приятно, – осторожно сжал протянутую ладошку. Перевёл взгляд на её сопровождающих. – Это всё?
Ри и Аста переглянулись. Блондинка вздохнула и тихо сказала:
– Она скучает по тебе. И любит. Даже спустя столько лет. Одни Хранители знают, за что тебе такое счастье, гад чешуйчатый!
– Мы, пожалуй, пойдём. – Танорион извиняюще улыбнулся и, подхватив девушку под локоть, вывел из кабинета, что-то нашёптывая ей на ухо.
Спустя пару минут из коридора донеслись его смех и гневные крики, обещающие кое-кому всерьёз задуматься о кастрации одного представителя семейства кошачьих.
– Как дети, да? – осторожно спросила Аэрис. – Маэре всегда так говорит, глядя на их перепалки.
– Маэре? – непонимающе посмотрел на неё.
– Мама, – робко улыбнулась девочка. – Вы называете её Корана.
– А, ну да, – вздохнув, выпрямился. – Ну что, пойдём обживаться, ребёнок? Заодно познакомлю тебя с мышонком, с Рагдэном. Думаю, вы понравитесь друг другу.
– Хо-хорошо. – Храбро вскинув голову, она безропотно последовала за мной, крепко держась за руку и испуганно, но с интересом оглядываясь по сторонам.
А мою корыстную душу грело признание шумной блондинки. И пусть я никогда не сомневался в чувствах моей Равной, получить тому прямое доказательство было приятно и ценно. Вдвойне – потому что прозвучало оно из уст члена её семьи.
«Я очень скучаю, солнышко… Возвращайся скорее…»
Корана аль Эйран
Холодные капли дождя били по обнажённой коже, там, где тело не было прикрыто плащом. Вода стекала по волосам за шиворот, пробегая вдоль позвоночника и вызывая невольную дрожь. Сжала кулаки, прислушиваясь к скрипу металлических пластин, покрывающих кожу перчаток. Прикрыла глаза, подавив очередной приступ паники.
В эти два дня контролировать эмоции и чувства стало практически невозможно, лишь чудом удерживала себя в относительно нормальном состоянии. Будь на то моя воля, давно уже бросила бы всё это, вернувшись домой. К семье и любимым, ставших центром моего мира.
Сколько раз я видела их перед собой? Сколько раз мне чудился дракон с чешуёй, сверкающей расплавленным золотом, с тёплыми янтарными глазами? Горячее, согревающее озябшую кожу дыхание, ласковые прикосновения раздвоенного языка и тихое, счастливое урчание, заставляющее вибрировать мощную грудь, покрытую крепкими чешуйками. Опасный, непредсказуемый, дикий зверь, такой ручной и домашний. И только для меня.
Две недели. Почти две чёртовы недели.
Вздохнула. Хотелось спрятать лицо на его груди, обнимая своего дракончика, прижимая к себе Рагдэна. Хотелось ощутить эмоции, окунуться в любовь и спокойствие, укутывающие в тёплый уютный кокон.
Но возвращаться пока нельзя. Риго так просто не отпустит и тем более не простит такого обмана от любимой игрушки. Любимой конечно же до определённого момента. Меньше всего я хочу подставить под удар сына и мужа, а в том, что гильдия будет мстить, сомнений нет. Такое они вряд ли захотят стерпеть.
Звук тихих шагов, на грани слышимости, вырвал из размышлений. Печати, наложенные на пару валунов недалеко от тропинки, ведущей на скромный выступ, донесли отпечаток ауры гостя.
Хмыкнула. Пришлось тряхнуть старыми семейными связями. Для предстоящего дела нужны личности, способные убивать, не глядя на возраст и пол. Таких я знала немало. Но доверить свою спину могла двоим: Нииле Зарр’Тен, полукровке, когда-то взятой отцом во время очередного приступа доброты, и Шентину, последнему представителю ледяных драконов. Вот он и нарушил моё уединение.
– Ты простынешь, – тихо и как-то буднично заметил дракон, остановившись слева и чуть позади.
Искоса посмотрела на парня, усмехнувшись и вытащив из-за пояса флягу. Открутив крышку, скривилась. Зелье с лёгким эффектом анестезии на вкус напоминало прокисшее молоко, простоявшее на солнце не один день. Но это единственное средство на данный момент.
Перерождение вносило свои коррективы. По зрелом размышлении, лучше всего было бы выждать ещё несколько дней и уже тогда, тщательно проработав все детали плана, атаковать, следуя намеченной линии. Только не было у меня этих нескольких дней.
– Сомневаюсь, что мне это грозит, – улыбнувшись, устало потёрла переносицу. – Что там?
– Он поверил. Сейчас строит планы по поводу вовлечения в свои игры мелкого. – В голосе полукровки слышалась плохо сдерживаемая радость. Он жаждал крови, причём крови определённых людей.
Была у него одна черта, кроме контролируемого безумия: за тех, кого дракон признавал своей семьёй, Шентин готов был зубами выдрать сердце у врага.
Глянула на застывшую фигуру, смотревшую вдаль холодным, отрешённо-спокойным взглядом опасно сверкающих синих глаз. Тонкие губы искажала ядовитая, полная счастливого предвкушения улыбка. На кончиках пальцев рук блестели острые когти, проткнувшие кожу ладоней. Тёмно-синие волосы
