адмиралов.
– Его брат второй человек в «Становом Хребте», – добавил Счёо.
– Вот как? – Этого Виктор не знал. – Тем более. А виноватыми назначат нас.
Виктор представил себе, как будут разворачиваться события, и на душе стало еще более скверно, хотя куда, казалось бы, больше. Не то чтобы он так уж любил аханскую аристократию, но с другой стороны… С другой стороны, и сам он, и главное, близкие ему люди – самые близкие и самые дорогие – принадлежали именно к аристократии, и резня, которая начнется сразу после высадки Стаййса, не могла оставить его равнодушным. Он уже проходил все это один раз – в тридцатых, в СССР, – но тогда он был «молод» и находился как бы под наркозом – декондиционирование, реабилитация, омоложение. И даже так ему было очень нелегко видеть, как уходит в небытие круг людей, с которыми он был связан самим фактом своего рождения. Как бы он поступил тогда, будь он хоть вполовину настолько адекватен, как сейчас, Виктор не знал. Но догадывался, что если бы он» вспомнил тогда, в двадцать девятом, кто он и что он на самом деле, события могли бы начать развиваться в совсем другом направлении. Он ведь и в России принадлежал к самой что ни на есть родовитой знати. Голубая кровь! Гедиминовичи, это не кот насрал! И вот снова. Но и он другой, и места не те, и не комиссары в пыльных шлемах с горящими от исторического нетерпения глазами, а холодноглазые ублюдки, сами желающие стать новой аристократией, занесли не меч революционной необходимости, а кривой бандитский нож над старой элитой, чтобы стать элитой новой. Это многое меняло, и многое виделось ему теперь по-другому.
– У вас ведь есть семья… – осторожно сказал Виктор.
– Как и у вас, – усмехнулся Счёо. Ни веселья, ни иронии, ни даже намека на цинизм в этой улыбке не было. Он тоже «пробовал ногой лед».
«По тонкому льду». Так назывался старый советский фильм. Вот именно, по тонкому льду.
– В принципе можно найти пару мест… – сказал Виктор, как бы раздумывая над такой возможностью.
– Да, – согласился Счёо. – Например, здесь, в Колонне. Здесь нас никто искать не будет.
Он вопросительно посмотрел Виктору в глаза.
– Да, – повторил за бароном Виктор. – Как временное убежище на первый случай неплохо. Но согласитесь, барон, это паллиатив. Вероятно, следует искать более эффективное решение. Я бы сказал, кардинальное.
– Вы не собираетесь отказываться от обеда, – озвучил свое понимание Счёо. – Я правильно понял?
– Допустим, – пошел ему навстречу Виктор. – А вы?
– Если мне предлагают мясо, я его ем, – твердо сказал Счёо, глядя прямо в глаза Виктора.
– Иногда приходится долго охотиться, – оскалился Виктор, переходя к своему фирменному гарретскому стилю. – Чтобы добыть кусок мяса на обед. Особенно если у мяса есть клыки и когти.
– Вы приглашаете меня на охоту? – Глава Бюро был безукоризненно вежлив. Его интонации были выверены, тембр голоса соответствовал светской беседе, глаза выражали вежливый интерес.
«Ничто не ново под луной, – усмехнулся в душе Виктор, вспомнив, как десять лет назад Макс и Лика вербовали герцога Йёю. – И ведь что характерно, похоже, что наш подельник Йёю дождался-таки торжества справедливости. Его главный враг мертв, а остальные умрут в ближайшее время».
– Я приглашаю вас на охоту, барон, – сказал он вслух, с приличествующей случаю интонацией дружеского доверия. – Поохотимся?
– Поохотимся, – согласился Счёо. – У вас есть какой-то план?
– Только общие соображения.
– Например?
– Ваши люди? – ответил вопросом на вопрос Виктор.
– Абсолютно надежны, – заверил его Счёо. – Чего нельзя сказать о ваших, не правда ли?
– Да, – согласился Виктор. – Кроме двух офицеров штаба и Гарретских стрелков из охраны.
– Значит, ближе к утру с остальными придется расстаться, – спокойно констатировал глава Бюро.
Это был, без преувеличения, самый неприятный пункт их выстраивающегося на ходу плана, и Виктор был благодарен Счёо за то, что тот использовал эвфемизм, а не сказал по-солдатски прямо, что именно он предлагает сделать с остальными товарищами по оружию. Но он был прав, и Виктор знал это не хуже барона. Люди из его штаба – его люди только до того момента, как им крикнут: «Ату!» Возможно, среди них есть и порядочные люди, но проверить это, не рискуя жизнями близких ему людей, Виктор не мог. Приходилось не только согласиться с бароном Счёо, но и поблагодарить его за то, что он брал на себя – на себя и своих людей – задачу перевести свой эвфемизм на грубый и кровавый язык физических действий.
– Да, – согласился Виктор вслух. – Я полагаю, ваши люди?..
– Не беспокойтесь, князь.
– Благодарю вас, – кивнул Виктор. – А ваша семья?
– Они здесь. – Барон указал большим пальцем вверх. – Этажом выше. Их семеро. А ваши?
– Мои в горах Западного Ахана, – ответил Виктор. – Десять человек.
Он не стал вдаваться в подробности, включив в члены своей семьи и Макса и Йёю. Счёо кивнул.
