Шулем!
Он сделал движение, собираясь выскочить из машины. В правой руке у него был зажат длинноствольный пистолет.
– Стрелять будут? – остановил его вопросом Макс.
– Захват, – коротко, но исчерпывающе ответил Гиди.
– Тогда не горячись! – положил ему на плечо руку Вик тор. – Выходим и стоим, как зайчики.
Вряд ли Гиди понял его идиому, коряво переведенную на иврит, но мысль ухватил и, бросив на Виктора быстрый взгляд, усту-пил.
– Как скажете. – Пистолет исчез из его руки так же незаметно – ну почти незаметно, как прежде появился.
Он распахнул дверцу и медленно, не совершая резких движений, вышел на дорогу.
– Что-то случилось, господа? – спросил он с положенными в данной ситуаций интонациями тревоги и удивления у подходящих к ним людей.
Виктор и Макс тоже вылезли из машины по обе ее стороны. При этом Виктор смотрел на тех, кто шел к ним сзади, а Макс соответственно, наоборот, на тех, кто шел от встречных автомашин. Люди эти Виктору решительно не понравились. Собранные такие, деловитые, умелые.
– Что-то случилось? – растерянно повторил Гиди, ссутулившийся и даже как бы ужавшийся в размерах.
– Служба безопасности! – грозно заявил коренастый мужчина, подходивший к ним от черного джипа. Теперь в свете ярких фонарей на мосту было отчетливо видно, что джип черный.
«Контрразведка?» – удивился было Виктор и тут же понял, что человек врет.
– Предъявите, пожалуйста, документы! – Прозвучало это категорически, но Виктор селезенкой чувствовал – не нужны этим людям, уже вплотную приблизившимся к ним и профессионально взявшим их в кольцо, никакие документы.
«Бутафорят, сволочи», – усмехнулся он про себя и начал охлопывать себя, как если бы искал документы. Выглядело это, должно быть, комично. Мужик в каком-то неведомом, но явно военного образца комбинезоне, увешанный кучей всяких очень специальных побрякушек и с боевым шлемом, откинутым назад, ищет документы. Цирк! И неведомые люди, пришедшие за ними и действовавшие, как профессионалы, а значит, таковыми и бывшие, на его пантомиму не купились, но внимание все-таки рассредоточили.
Виктор прыгнул сразу, как только почувствовал – пора! Он знал, что обычные профи Земли – во всяком случае, той Земли, которую он помнил, – отследить его прыжок не могли. И парировать три удара, которые он нанес одновременно двумя руками и ногой, не могли тоже. А ведь он еще успел заметить, как буквально растворился в воздухе Макс, движение которого Виктор засек только благодаря многолетним тренировкам с обоими Ё, Ликой, Викой и Мешем, и как замедленно, по их меркам, но все же достаточно быстро отреагировал на их стремительную атаку Гиди.
«Есть! – мысленно проорал он, чувствуя, как правая нога пробивает выделенную для нее чужую грудь, а руки рубят кадык слева и переносицу справа. – Такая! – Он перевернулся в воздухе, упал на руки, оттолкнулся и ушел вверх, снова переворачиваясь, теперь уже назад. – Партия!» – Виктор с ходу нанес удар ногой в мягкость чьего-то живота, откинул левой рукой в сторону мешавшего обзору человека и, выхватив бластер, сжег серией мгновенных импульсов сразу три автомобиля. В тот же миг откуда-то сзади его достало дуновение жара. Обернувшись, он увидел в ярком свете вспыхнувших машин темные исковерканные тела на асфальте и снова материализовавшегося метрах в тридцати от него Макса, неторопливо вкладывающего бластер в кобуру. Гиди как раз доломал своего противника, быстро оглядел поле битвы и, покачав головой, сказал:
– Ну вы и… Поехали!
Он подхватил с земли свою широкополую шляпу, напялил ее поверх черной ермолки и полез в машину. Виктор и Макс, не задерживаясь, последовали его примеру, и через несколько секунд «ламборджини» уже объезжал погребальные костры сожженных лазерным огнем автомобилей.
– И кто же это был? – спросил Виктор минуту спустя, когда, вырвавшись с охваченного паникой моста, Гиди свернул в первый же возникший на их пути переулок. – Конкурирующая фирма, я так понимаю?
– Французы! – коротко бросил Гиди, кидая несущуюся на предельной скорости машину в очередной резкий поворот. – Они никак не могут привыкнуть, что здесь не Франция.
«Забавно, – подумал Виктор. – А французы-то тут при чем?»
Машина стремительно петляла по улицам и переулкам, проникая, судя по виду домов, все глубже в лабиринт старого небрежно спланированного города, а затем еще глубже, туда, где никакой планировки отродясь и не было.
– Все, отсюда пешком, – еще через минуту бросил Гиди и заглушил мотор.
Машина остановилась на пустой узкой улочке, ограниченной с одной стороны крепостной стеной, а с другой – старыми, пожалуй, правильнее было бы сказать, древними, домами, сложенными из потемневшего от времени иерусалимского камня. Утро еще не успело войти в силу, а фонари здесь были редкими и слабыми, так что улочка все еще досматривала ночные сны.
Они быстро выбрались из машины и пошли за своим провожатым, едва видимым в плотной предрассветной мгле в нескольких шагах впереди. Гиди вел их через лабиринт переулков, проходных дворов, лестниц и лесенок, и конечно, дверей, которые открывались перед ними, чтобы пропустить к другим дверям, выпускавшим их на совершенно других улицах старого города. При этом людей, отворявших им двери, они практически не видели – вернее, видеть не должны были, но о свойствах линз штурмового комплекса здесь никто ничего не знал. Гиди обменивался с бесплотными тенями в сумраке неосвещенных
