Почувствовав за спиной поддержку флота, японская пехота осмелела и, шаг за шагом продвигаясь вдоль берега, во второй половине дня вышла к заливу Талиенвань. Здесь самураев встретил огонь восьмидюймовых орудий канонерских лодок «Кореец» и «Манджур», совершивших пару дней назад переход в Далянь. Противнику, разумеется, не понравилось, что его встречают градом крупнокалиберных снарядов, и за полчаса до захода солнца к острову Сяошаньдао подошли броненосные крейсера «Касуга» и «Ниссин», сопровождаемые четвёркой истребителей.
Зная, что проходы в сам залив хорошо прикрыты несколькими рядами мин, японцы не стали рисковать, открыв огонь с очень большой дистанции. Снаряды «итальянцев» падали неточно, с сильным рассеиванием, однако обстрел всё же вынудил капитанов 2-го ранга Беляева и Кроуна увести свои канлодки к Талиенваню. «Касуга» и «Ниссин», в свою очередь, после наступления тёмного времени суток предпочли исчезнуть за горизонтом: видимо, их командиры всерьёз опасались торпедных атак со стороны русских миноносцев и минных катеров.
Забегая вперёд, скажем, что утром 15 мая Кроун с Беляевым получили приказ вернуться обратно в Порт-Артур. Оба офицера очень удивились, так как для орудий их канонерок хватало целей на берегу полуострова Дагушань, но приказ есть приказ, и сутки спустя «Манджур» с «Корейцем» встали к стенке в Восточном бассейне. Там их уже ожидал инженер Вешкурцев с бригадой питерских мастеровых, которого неожиданно оторвали от ремонтных работ на «Пересвете».
Глава 21
Первую половину следующего дня Алексеев посвятил инспекционной поездке по второй, главной линии обороны, которая проходила по Тафашинским высотам. К тому моменту позиции на Тафашинских высотах занимали в основном передислоцированные из Порт-Артура мортирные и артиллерийские батареи. Здесь же располагались два пехотных полка – по одному из 4-й и 7-й дивизий – гарнизоны опорных пунктов, и сводная рота 3-й Восточно-Сибирской дивизии, задействованная на охране побережья бухты Киньчжоу.
Наместнику наконец-то удалось лично пообщаться с прапорщиками и старшими унтер-офицерами, которых назначили командовать гарнизонами дотов в ротных опорных пунктов.
Каждый такой опорный пункт имел окопы полного профиля, разветвлённую сеть ходов сообщения, и несколько блиндажей, способных укрыть от артогня противника личный состав целой роты. Каждый ротный опорный пункт был оборудован телефонной связью с соседями, с командованием сектора обороны и с ближайшими артиллерийскими позициями. По расчётам инженеров, каменно-бетонные стены и крыши дотов должны были выдерживать прямое попадание стодвадцатимиллиметрового снаряда, выпущенного из пушки или мортиры.
На момент визита высочайшего начальства в опорных пунктах дислоцировались лишь гарнизоны дотов, состоявшие из орудийного расчета и одного пехотного взвода, располагавшие 87-мм пушкой и парой станковых пулемётов. Последние ставились на уже знакомые Алексееву переносные четырёхлапые станки, что позволяло сократить расчет «максима» до двух-трёх человек. Каждый дот имел несколько бойниц для пулемётов, сектора обстрела которых были продуманы таким образом, чтобы оставить минимум непростреливаемого пространства.
Хотя генерал-адъютант в целом остался доволен увиденным им на Тафашинских высотах, спустя некоторое время он сделал вывод о необходимости усиления артиллерийской составляющей главной линии обороны. Ротные опорные пункты, выстроенные вокруг дотов – это, безусловно, прекрасно, но дальности стрельбы шестидюймовых мортир явно не хватит, чтобы заставить замолчать вражескую артиллерию.
Японцы, как хорошо было известно наместнику, имели на вооружении 75-мм полевые орудия с дальностью стрельбы в семь-восемь километров, что превосходило дальнобойность русских мортир раза в два. Шестидюймовые же пушки весом в 120 и 190 пудов, которые планировалось отвести на главную линию обороны в случае оставления позиций под Киньчжоу, пришлось бы «размазывать» по всей длине линии обороны. В то же самое время упомянутые пушки могли понадобиться и для отражения врага в Дальнем. С некоторых пор Алексеев стал склоняться к мнению, что рано или поздно неприятель сделает попытку захватить этот порт с моря, так как иначе столкнётся с серьёзными проблемами логистики и коммуникаций.
«…Надо признать, что Макаров говорил дело, когда предложил взять да и отправить береговые мортиры куда-нибудь под Киньчжоу… Под Киньчжоу, пожалуй, не следует, а вот сюда, на Тафашинские высоты – самое то. Четыре десятка крупнокалиберных мортир безнаказанно расстреляют любые японские батареи, разметают вражескую пехоту и полевые укрепления, – размышлял генерал-адъютант по пути на станцию. – Представляю, какой шум поднимет Василий Фёдорович, когда я прикажу ему подготовить план передислокации всех мортирных батарей береговой обороны… Лишь бы нам хватило вагонов и паровозов…»
В течение всего дня японцы осторожно «прощупывали» русские позиции по всей линии фронта – от города Киньчжоу до южных склонов горы Самсон. Вражеские атаки легко отбивались ружейно-пулемётным огнём, даже без помощи со стороны артиллерии. На основании этого в штабе наместника сделали вывод, что на данный момент противник не имеет ни сил, ни средств, чтобы начать серьёзное наступление.
Действительно, из-за общей нехватки транспортов и проведения операции с ложной высадкой, японцы были вынуждены на ходу корректировать свои планы. Будучи не в состоянии доставить на Ляодунский полуостров сразу три пехотные дивизии, ограничились высадкой двух, плюс кавалерийской бригадой. Одна из этих двух вражеских дивизий – 3-я – сразу же двинулась на северо-запад, перерезав железную дорогу южнее станции Пуландян. Вторая дивизия – 4-я – взаимодействуя с кавалерией, продвигалась к Киньчжоускому перешейку.
Таким образом, на начальном этапе сухопутной операции против Порт-Артура армия Оку Ясуката вообще не имела превосходства над корпусом барона фон Штакельберга, и позднее Алексеев удостоился критики за пассивность и отсиживание в обороне. Забегая вперёд, скажем, что уже 18 мая противник
