судьба? Сейчас он рядом, со мной. И уже это счастье.
Этьен снова завладел моей кистью, погладил так, что у меня перехватило дыхание, а потом задумчиво посмотрел на нее:
– Такие маленькие пальцы и такие волшебные. Как ты вся, – а затем нежно поцеловал каждый палец, прижал к лицу ладонь. – Думал, таких не бывает…
– Милый, – выдохнула я, ощущая, как все внутри меня заливает теплым белым сиянием, а в груди расцветает большой розовый цветок.
Этьен поднял на меня восхищенные глаза:
– Матерь Божья, Абели! Ты вся из света! – он отступил на шаг, рассматривая. – Ты прекрасна, как Царица Небесная!
Окружающее Этьена фиолетовое облако засверкало золотыми искрами, и тело парня постепенно тоже охватило белое пламя. Пораженная, я смотрела, как в центре груди Этьена распускаются лепестки такого же розового цветка, как у меня. Это было чудесно. Будто в цветном, сказочном сне. Этьен был красив, как Бог, как спустившийся с небес ангел. Вся моя кожа отозвалась мурашками. Он прошептал:
– Абели, я люблю тебя!
– И я люблю! – эхом отозвалась я, счастливая и смятенная.
Этьен потянулся ко мне, а я – к нему. Его поцелуй был робким и трепетным, совсем не таким, как раньше.
– Абели, можно? – спросил он, глядя на меня сияющими глазами.
– Да, – выдохнула я.
– Не бойся… – шепнул он и покрыл нежными поцелуями мое лицо, провел кончиками пальцев по волосам, шее. Теплый, волнующий, ласковый свет заструился из ладоней в ладони, из губ в губы. Излучаемый Этьеном, он впитывался в поры моей кожи, и так же перетекал из моего тела в его. Он пах сандалом и еще чем-то восточным. Голова моя закружилась, и я поплыла. Тити подхватил меня на руки и понес куда-то.
В волнах нежности я забыла, что у моего тела есть границы, забыла себя. Яркой искрой низ живота пронзила боль, но только на мгновение. А потом не стало Этьена, не стало Абели – мы превратились в музыку, ветер, воздух… Единые, как два блистающих облака, слившихся в одно. Парящее, свободное. Света было так много, что он, струясь, наполнял все вокруг нас. Вскоре комната наполнилась белым свечением и будто бы исчезла. Где-то далеко что-то шумело и взрывалось. Или это только казалось… Какая разница?
Наконец, Этьен прошептал:
– Спасибо, любовь моя, – и откинулся на подушку рядом со мной.
Я внезапно снова обрела тело. Меня окатило прохладой. В нос ударил резкий запах свежести, будто кто-то срезал целый куст пеларгоний, и я увидела за окном зарево. Небо зажигалось, прорезанное сотнями ломаных молний, и снова гасло до полной темноты, уступая место чудовищному грохоту. От грома сотрясался весь дом. Шумел дождь, и ветер заносил холодные капли в комнату, окропляя нас. Разыгралась такая гроза, какую мне в жизни видывать не доводилось. Этьен присвистнул:
– О-ля-ля! Фейерверк в нашу честь…
Я поежилась и только сейчас поняла, что мы оба лежим на узкой кровати совсем без одежды. В смущении я закрылась волосами.
– Как гляжу на тебя, всегда вспоминаю святую Инессу, – признался Этьен и повернулся на бок, облокотившись о перину. – Знаешь о ней? Знаешь историю, как у невинной девушки внезапно отросли волосы и укрыли ее, словно плащом, когда римские палачи велели раздеть донага чистую юную христианку и провести по улицам в бордель?
– Знаю. И ангел укрыл ее белыми одеждами, – вздохнула я и натянула на себя простыню. – Только я совсем не святая.
– Зато такая же чистая, – шепнул он.
Тяжесть внизу живота и странный жар подсказали, что я к тому же более не невинна. Я покраснела и задрожала: что я наделала? Внезапно вспомнилась маман. Оказывается, я не лучше нее. Ах, Святая Дева! Этьен не бросит меня? Женится ли? Как спросить об этом?
– Холодно? – Этьен заметил, что я вся дрожу.
Я кивнула, проглотив тревожные мысли. Мой рыцарь заботливо укутал меня шерстяным одеялом, что комом сбилось в ногах, а потом поднялся закрыть распахнутое настежь окно. Две створки бились на ветру, жалобно звеня стеклами.
Этьен совсем не стеснялся своей наготы. Мужчинам, наверное, это проще, – думалось мне. Хотелось рассматривать его стройное, гибкое тело, но на меня то и дело накатывало чувство стыда, словно я делаю нечто недозволенное и греховное. Подтянув колени к животу, я сжалась, будто так станет меньше срам моего нагого тела, только что отданного Этьену без остатка. В голове пульсировал запоздалый вопрос: а что дальше?
Мое внимание привлек потемневший шрам от креста над лопаткой Этьена. Вспомнилось предупреждение прабабушки. И тотчас я вздрогнула, не поверив своим глазам: у ступни любимого что-то мерцало красным. На полу, словно ненужный хлам, валялся огромный рубин. Меня охватил ужас – если защита слетела, и рубин почует демон – о, Боже, он может вернуться! Прямо сейчас! Сюда!
Быстрее молнии я подскочила с кровати и подобрала камень. Прижала к груди, закрывая от Этьена. Отчего-то рубин был горячим, словно полежал на углях. Я покривилась, но перетерпела, главное – оградить любимого от напасти.
Этьен удивленно посмотрел на меня, прикрывая створки:
