– Врун, – подытожила я.
– Я?! – взвился Этьен.
– Походная сумка с едой, полная фляга, дорожный костюм вместо бархатных штанов. Все тоже от скуки? – ехидно поинтересовалась я. – А конь с вами вместе выпивал в ресторации? Вы ведь его, выходит, даже не отвязывали. Любопытно, что коням наливают? Сидр из овса? Или кальвадос из соломы?
Этьен прищурился и хмыкнул:
– Ну ты же в меня влюбилась. Я и решил рвануть из дому. Боялся, на шею кидаться начнешь. Знаю я вас, влюбленных барышень.
Я вскочила в негодовании.
– Это уже сверх всякой меры, мсьё! Вы хам, наглец и невежа! Вас никогда не воспитывали и, вообще, за триста лье нельзя подпускать к приличным людям!
– Что правда, то правда, – проскрежетал рядом скрипучий, как колесо старой повозки, голос. – Не подпускай его к себе, деточка.
Я резко обернулась. Из дальнего хода выглядывала древняя старуха в выцветшем платье цвета киновари, в сером от времени чепце и переднике, что был белым лет сто назад. Самой старухе тоже, наверное, было лет сто. Ее желтое лицо, сморщенное, словно надкушенное яблоко, забытое на зиму в чулане, было серьезным.
Этьен подскочил и отряхнулся.
– Добрый вечер, мадам.
– Добрый, добрый, внучек. А я все ждала, когда же ты привезешь мне ее, голубку нашу. Не забыл об обещании, моншер, не забыл.
Глава 21
Я посмотрела в недоумении на Этьена. У того на лице отразилось ошеломление, которое скоро сменилось покорным благоговением – таким, какое можно увидеть у распевающего срамные песни служки при внезапном появлении архиепископа. Ого! Этьен растерялся?
– Мадам, это Абели Тома, – представил он и закашлялся.
О, хвала тебе, святая Клотильда, он все-таки запомнил мое имя! Но кто же это передо мной? Неужели Этьен побаивается ее? Почему он медлит, в конце концов?
– Не волнуйся, Абели, – проскрипела старуха и улыбнулась беззубым ртом, – я тебя не обижу. Зови меня мадам Тэйра. Иди сюда.
Она поманила меня коричневой, будто высохший сучок абрикосового дерева, рукой. И я подошла к ней, отмечая, что, пожалуй, это первый человек за последний месяц, у кого я не обнаружила цветного облака над головой. Я уже и отучилась видеть просто – так, как видела все свои семнадцать лет. Вторая странность – у старухи ничего не болело. Надо же – дожить здоровой до таких лет!
Бабулька почти невесомо взяла меня за руку. И я тотчас почувствовала легкость и успокоение, словно маленькая девочка, что разбила нос и наревелась вдоволь, а потом ее взяла на руки мама. Мадам Тэйра кивнула на черный лаз и чуть потянула меня за собой.
Этьен рванулся за нами, но она остановила его взглядом.
– Войдешь, если позову. Сторожи.
И он послушался. Шагнул в сторону, почтительно склонив голову. А я поняла, что не знаю о нем и той малой толики, которая казалась мне ясной, как Божий день.
Словно зачарованная, я пошла вслед за старухой, но, не пройдя и пары метров по темному коридору, внезапно очнулась. Куда меня ведут? И что задумала эта старушенция? А я что же, опять, как овца на заклание? Зачем я иду? Ведь один вид ее морщин вызывает у меня оторопь! Я оглянулась. Этьена не было видно. Трус и предатель! Ну, уж нет! Хватит с меня сюрпризов! Если его отец хотел превратить меня в сточную канаву для короля, то сын… О, нет! Возможно, эта старуха высосет мою молодость? Или кровь? Или и то, и другое разом. Но точно ничего хорошего она не затеяла! Никто мне не делает ничего хорошего! И вряд ли станет. Всем что-то нужно!
Я выдернула руку из сухоньких пальцев и твердо сказала:
– Простите, но при всем уважении к вашим преклонным годам, я никуда с вами не пойду!
– Что есть года? Пыль, – проскрипела она. – Боишься моей старости, дитя? Думаешь, я заберу твою юность? Хе-хе…
Мне стало неловко и сумрачно от того, что она услышала мои мысли, но я не успела и подумать, как старуха со вспышкой исчезла в туманной дымке. Ахнув, я раскрыла рот, и из мерцающего серебристого облака мне навстречу выступила статная женщина в красном платье старинного кроя. Она была красива и кого-то мне смутно напоминала. Хм, кого?
– А так ты меня меньше боишься, Абели? – мелодично спросила она. – Видишь, мне не нужна твоя молодость.
От изумления мне едва удалось вдохнуть.
